Серая кожа, изрезанная глубокими морщинами, бельма на глазах, седые космы с запутавшимися в них перьями и сухой листвой, выбеленные солнцем и дождями черепа вместо головных уборов, — все бы ничего, если б не потрескавшиеся от времени рога и бивни, сцепленные пыльной паутиной. Они были словно забытые древнеегипетские божки, разочарованные неверием, никому не нужные — но ничуть не растратившие сил. Делоко со своей неизменной лозой среди них выглядел до того чуждо и дико, что поначалу я никак не могла понять, кто же этот угловатый мальчишка среди столетних старцев.

— И ты с возрастом станешь таким? — стараясь скрыть свой тихий ужас, спросила я.

— Не знаю, — в голосе Устина — спокойствие и почтение, словно нет ничего страшного в том, чтобы превратиться в еще одну рогатую и пыльную образину, не способную даже с места сдвинуться от старости. — Обычно Медведи племени — только воины. Подразумевается, что им хватает своей силы и потому нет необходимости рассчитывать на поддержку бога. Но я не справился, и джунгли пришли на помощь, так что у меня есть шанс.

— Тебя это обнадеживает? — нервно усмехнулась я.

— Не особо, — у него улыбка тоже вышла невеселой. — Но это лучше, чем постареть и растерять вообще все силы. — Он решительно шагнул внутрь, поманив меня за собой. — Траш Эльмира — с Земли, — объявил он дряхлому полукругу нелюдей, не обращая внимания на мое законное возмущение. В четыре слова выдать все мои секреты!

— Двойник, — по-звериному зашипел один из старейшин — с серо-синими перьями в паутине меж оленьих рогов и вытянутыми, как у тилров, ушами, разорванными в нескольких местах. — Она же двойник! — он обличающе ткнул в меня когтистым пальцем.

— Двойник, тройник и удлинитель, — огрызнулась я, воинственно скрестив руки на груди. Страх определенно не способствует умиротворению и стимуляции мыслительных способностей, равно как и странные запахи, облаками витающие в воздухе.

— Держись от копии подальше, — заскрипел другой.

— Именно это мы и хотели с вами обсудить, — вклинился Устин. — Тот же совет дал Riy'naeru d'Atai. Но что он мог понять?

— Все что угодно, — хмыкнул Делоко, отстраненно пытаясь отодрать от второго цилиндра голубоватую бусинку. — На то он и Riy'naeru d'Atai, чтобы знать и понимать все. Почему бы тебе не сбегать в Ямы и притащить сюда его? И Диллиана бы заодно прихватил, — этак запросто предложил он.

— Их обоих скоро отпустят и так, — ответила я, пытаясь разобраться, чем же таким пахнет. Аромат казался смутно знакомым и отчего-то напоминал о белокаменных плитах. — Нет смысла рисковать и играться с законом.

— Если тебе так нужен бывший Владыка, то я постараюсь поговорить с ним в городе, когда его освободят, — поддакнул Устин, отчего-то покосившись на меня. — После появления в летней резиденции двоих чужаков, которых видела служанка, но в упор не помнит король, Ямы охраняют так, что муха не пролетит незаме-ченной.

Я смущенно опустила глаза. Выходка во дворце и впрямь уже не казалась такой своевременной и нужной. Сравнив показания служанки и самого Шантина, любой поймет, что король изменил принятое решение, попав под магическое влияние, и теперь его приказ может быть оспорен.

Диллиану же ничего смертельного не угрожает: фактически он отличный повод для шантажа, все равно что огромная бомба, заложенная под городом — убей его, и половину Зельтийера сотрет с лица планеты. Понеся такие потери, Хелла бросится мстить, наплевав на нависшую над ней угрозу, — и без того не слишком мирные жители никогда не простят Аррио уничтоженную столицу. Такой расклад выгоден лишь тем, кто точит зуб на обе планеты, и Шантин не может этого не понимать.

— Ты что же это, трусишь? — подначил младшего брата Делоко, не обращая внимания на мою смущенную задумчивость — он оторвал наконец вожделенную бусинку и теперь сосредоточенно впутывал ее в паутину меж рогов тому старейшине, что назвал меня двойником.

— Не трушу, — с демонстративным спокойствием отозвался Устин. — Просто не хочу совершать необдуманные и бесполезные поступки.

— Медведь прав, — прошипел свежеукрашенный старейшина. — И мы все же собрались не затем, чтобы лезть в твою обожаемую политику, — сварливо напомнил он. — Чем пытаться плести никому не нужные интриги в качестве развлечения, попытайся представить себя на месте полуэльфа и сообразить, что он мог понять.

— Я же говорю — все что угодно! — нахохлился Делоко. — Он, как ты заметил, полуэльф, и такого мышления, как у его народца, нет ни у одного живого существа. Его невозможно понять!

— Ты шаман, — фыркнул старейшина. — Тебе есть кого спросить.

И все присутствующие посветлели лицом, словно от сладких воспоминаний или долгожданной надежды. Кажется, этим безумцам действительно помогала их странная вера, как не поможет ни один человек — она давала им даже не причину жить дальше, а хрупкую, но все же уверенность в том, что их существование никогда не будет лишено смысла, а здесь, на островке дикой природы, всегда будет то, что им дорого. Я в своем привычном состоянии кирпича, подвешенного на шелковой ниточке, не ведающая даже, нужна ли я хоть кому-то там, дома, и помнит ли обо мне тот самый, единственный, до сих пор не забытый, могла только по-черному завидовать.