Возможно, стоит все обратить в шутку? Но, честно признаться, шутник из него во все времена был хреновый.

Он попытался поставить себя на место обычного смертного, продумать тактику: как простой мужчина повел бы себя в такой ситуации, но все эти картины из его «жития»: его многовековая ненасытная жажда, ее повторяющаяся смерть, собственная боль ожидания… Брес хотел, но не мог сыграть с ней роль незнакомца, их объединяло слишком многое.

Потому он в итоге озвучил первое, что подвернулось:

— Какой факультет? — Иисусе, его голос звучал отвратительно. Невероятно сипло и низко.

— Э-э… это… лингвистика. Латынь и… греческий.

Айрис дрожала, продолжая терзать несчастную верхнюю пуговицу. И эти воспоминания накатили на него, воистину, не вовремя. Брес слишком хорошо помнил, какое великолепие находится под обилием этой ткани, под этой голубой блузкой с оборками, под джинсами, под тонкой тканью нижнего белья. Пытаясь (но, очевидно, безуспешно) скрыть жадный взгляд, Брес с досадой понимал, что все началось как нельзя хуже. Айрис опять боится его и наверняка думает над тем, какого черта он спрашивает ее об учебе в первом часу ночи.

— Почему именно древние языки?

— Ну… кроме прочего… — Она поморщила лоб, потом слабо улыбнулась: — Quidquid latine dictum sit, altum sonatur (что угодно сказанное на латыни, звучит как мудрость).

— Хорошо. — Это было вздохом облегчения.

Хорошо: ее прошлое не позабыто ей окончательно. Хорошо: она учится там, где он по глупой прихоти Миранды должен преподавать. Хорошо: он будет видеть Айрис регулярно.

Однако взлет его радости быстро сменился ее падением… если Айрис здесь, значит, ему нужно срочно приступать к поискам потерянной души, этой метафорической заблудшей овцы, дабы направить ее на стези правды. И в этот раз — наизнанку вывернуться, но успеть за четыре месяца. Но где же искать эту женщину, когда их во всем мире больше трех миллиардов? И еще этот запропастившийся Энки… стоит ли ждать ответа от него или попытаться взять все в свои руки?

Как там было у Шекспира? «Какою ты стихией порожден…»

Борясь с соблазном отдать все свое внимание мужчине, Кэри упрямо разглядывала безынтересный ромбовидный узор паркета. Но, воистину, ей хватило всего одного взгляда, секунды, чтобы память, которая так предательски отказывалась запоминать формулы тригонометрии, теперь запечатлела, кажется, каждую черту этого красивого лица и атлетически сложенного тела.

Светлые глаза мужчины, кажется, до сих пор с неприкрытым возмущением ее разглядывают, прожигая. Но смеет ли она обвинять хозяина этого дома в отсутствии гостеприимности? Ведь на его месте она убила бы любого наглеца, посягнувшего на такое сокровище.

Тихо вздохнув, мистер Эохайд провел рукой по своим коротким темным волосам. Напряженный и недовольный, он принимал какое-то решение. Касательно, ее дальнейшей судьбы, вероятно. И пока он задумчиво молчал, его огромная библиотека успела сузиться до того куска паркета, который они занимали. До этих ничего не значащих три на три метра, лишенных кислорода…

И когда он заговорил, Кэри вздрогнула, добив свою несчастную пуговицу, которая, выпав из ее рук, закатилась под стеллаж.

— Я отвезу тебя.

— Нет! — Вскрикнула Каролайн поспешно. Стыдясь своей паники, она добавила: — Время позднее, зачем себя утруждать… я вызову такси… немедленно.

Его лицо стало еще мрачнее. Окей, она знала, что этот мужчина отродясь отказов не слышал. И в то же время, было трудно поверить, что он выполнял в этом доме еще и работу шофера, развозя недалеких подруг своей благоверной.

— В таком случае, тебя отвезет Виктор. На такси ты не поедешь.

— Хорошо. Ладно. — С тихой покорностью ответила Кэри, пытаясь сослать блеск его глаз на игру света и тени.

— Я провожу. — Все его фразы были отрывисты, резки. Словно мужчина из последних сил сдерживал свое раздражение.

— Хорошо. Спасибо. — Кэри кивнула, как китайский болванчик. Плечи мужчины заметно напряглись, когда он повернулся к дверям. — Простите за… все это. Нелепо получилось.

— Не стoит. — Процедил он сквозь зубы, даже не обернувшись.

Ну что ж, спасибо еще и за то, что дали все поводы больше не появляться здесь, мистер Эохайд.

Почему-то с тех самых пор смотреть на Миранду, непрерывно кружащуюся поблизости, стало физически больно. А в добавок ко всему, она посчитала сегодня своим долгом показать то самое кольцо с огромным бриллиантом, о котором говорила давеча.

К слову о «лучше один раз увидеть»: все слухи о ее муже по отношению к реальности были как нежный шепот в сравнении с раскатами грома. То есть, не передавали и десятой части того, кем мистер Эохайд являлся.

День его появление в жизни Каролайн можно было обозначить как дату крушения многих стереотипов, которые ранее принимались ей за аксиому. К примеру, что все красивые люди глуповаты. К его жене это, в некотором роде, относилось. К нему? Вероятно, правильно говорят, что так себя оправдывают только уродливые завистники.