Шрифт:
– Тварь, тварь!
Супруга завизжала и обматерила мужа. Да, не робкого десятка девушка.
– Что ты сказала, сука?! – взревел оскорбленный в лучших чувствах муж и дал ей звонкую пощечину.
Илона закричала, но продолжила оскорблять супруга, за что получила еще пару хороших пощечин. Однако ей удалось вырваться и отбежать к стене. Я увидела в ее руках неизвестно откуда появившийся бюст Сталина. Она замахнулась им на мужа.
– Что? – закричал разъяренный Кинделия. – Ты на меня?.. Моим тезкой?!. Ты на что посягнула, тварь?! Сталин – это святое! Ты меня – Сталиным?! Да я за такое… Убью!
Эта схватка продолжалась несколько минут. Кинделия таскал супругу за волосы, дал еще несколько пощечин, та пыталась ударить мужа бюстом, не своим, разумеется, а Сталина. Супруг вырвал у нее из рук тезку и швырнул в сердцах в окно. Бюст пролетел возле моей головы и шмякнулся за забором на дорогу. Я решила, что на сегодня подвигов с меня хватит, а то еще прибьют здесь ненароком! Я выключила камеру, убрала ее в чехол и стала осторожно спускаться по ветхой лестнице на землю. Но тут одна ступенька предательски сломалась, я полетела вниз, правда, упала на ноги, но все равно приятного было мало. Переведя дух и оправившись от испуга, я начала искать на дороге товарища Сталина. Ага, вот он, отец народов! Лежит себе вниз лицом прямо на асфальте. Я подняла вождя, сунула его под мышку и пошла к своей машине.
Здесь я вздохнула облегченно. Кажется, на этот раз пронесло. Бюстом не прибили, с забора не свалилась, с дерева тоже. А с лестницы… так это ведь совсем невысоко. Все, еду домой! Сейчас попью чаю, перекушу купленной в супермаркете булкой и лягу в постель. И буду спать, спать в своей уютной постели, наслаждаясь тишиной и покоем…
Этим утром я проснулась сама. Не было никакого телефонного звонка, лишь птицы за окном щебетали, и светило солнышко, и вообще было так хорошо! Я встала не спеша, время было почти девять. Как я замечательно выспалась, подумала я и отправилась в ванную. Я долго с наслаждением стояла под теплыми струями воды, потом, не спеша, высушила голову феном и убрала постель. Теперь можно спуститься в кухню к завтраку. Сейчас мы сядем с Аришей и Светой за стол и будем пить кофе с тостами, и я расскажу им, что мне удалось вчера увидеть и заснять на даче Кинделии. Я покажу этот семейный боевик, а потом поеду к Вите Шило и сделаю копию записи…
В кухне никого не оказалось. Я включила кофеварку и порезала хлеб для тостов, достала из холодильника масло и сыр. Будить старика не буду, почувствует запах, сам проснется. Когда я уже доставала из тостера хлеб, в дверях кухни появилась заспанная физиономия Ариши.
– Bon matin, Pollett! Что, уже и завтрак готов?
– Готов, дедуля, и тебя дожидается. А где у нас Света? Может, ее разбудить?
– Ты опоздала. Она давно проснулась без тебя и ушла.
– Как?! Куда? – опешила я. – Я ведь сказала ей не выходить из дома ни под каким предлогом…
– Полетт! Кажется, не так уж много лет прошло, как ты вышла из студенческого возраста, а уже забыла. Сегодня – первое сентября, День знаний. Все ученики и студенты города пошли на занятия в свои учебные заведения.
– Вот черт! Дед, я действительно упустила этот момент – начало занятий… Но зачем же Света пошла в институт?
Ариша пожал плечами, намазывая масло на хлеб:
– Очевидно, за тем, за чем туда ходят все студенты – за знаниями…
Я налила себе и деду кофе.
– Нет, дедуль, ей появляться в институте нельзя: ее назойливый ухажер может там ее выследить. Ведь она обманула его, сказав, что поехала к тете в Москву! Если он увидит ее здесь, в городе, он может страшно разозлиться. Его бешеный характер…
– А ведь ты права, Полетт. Но что же теперь делать? Может, ты позвонишь ей и предупредишь?..
– О чем? Она и сама знает все про своего дружка-самодура. Или она забыла, что он сделал с Полиной Зайцевой?
Я быстро допила кофе и встала из-за стола.
– Ты куда? – встревожился дед.
– Поеду, пожалуй, встречу ее возле института, посажу в машину и привезу к нам. Заодно заверну к Вите Шило в интернет-кафе: у меня к нему дело. В общем, дед, остаешься тут за старшего! Всех впускать, никого не выпускать!.. На кухне потом уберусь… Пока!
Я чмокнула старика в щеку и побежала в свою комнату одеваться. В этот раз я не стала ничего выдумывать, надела строгие летние брюки и простую блузку.
– Ну, давай показывай, что там у тебя?
Шило взял камеру из моих рук и включил запись.
– Что это такое?! – вскричал он возмущенно через минуту.
– Семейные разборки. Муж и жена выясняют отношения, – прокомментировала я.
– Я тебя спрашиваю, почему такая плохая запись?
– Я сидела далеко. И потом, мне было неудобно. Я сидела на вершине кирпичного забора…
– Да какая разница, где ты сидела? Почему не навела резкость? – продолжал возмущаться Шило.
– Я навела, – попробовала я оправдаться.
– Где ты навела? Смотри, какая нечеткая видимость.
Я посмотрела. Запись действительно была не очень четкой.
– Послушай, Витя, мне не нужна вся запись потасовки. Можешь найти хоть пару более или менее четких кадров? Мне нужны фотографии.
Витя вздохнул тяжело, словно я заставляла его разгружать пару вагонов с мешками сахара. Он с видимой неохотой приступил к священнодействию. Руки его порхали над клавиатурой, а глаза неотрывно смотрели в экран монитора. Вот там появилась живая картинка – Кинделия-старший лупил свою супругу по лицу. Шило просмотрел все до конца, потом стал смотреть по второму разу.