Я перекатилась на другой бок, потом на живот. Медленно встала на колени, упираясь лбом в пол для равновесия. Левую руку пронзила боль, и еще мне очень не нравилось тепло и знакомый запах собственной крови. Кажется, с моей рукой что-то не в порядке. И голова противно кружится… Чем это меня вырубил неизвестный злодей?

Головокружение усиливалось. Я прислушалась к себе – похоже, большая кровопотеря. Если мне не удастся выбраться отсюда в течение часа и получить помощь, я попросту истеку кровью. Давай, Охотникова, шевелись!

Я попыталась встать и потеряла равновесие. Шума от моего падения было немного, но дверь немедленно распахнулась, щелкнул выключатель, и мне пришлось зажмуриться, потому что меня ослепил яркий электрический свет.

– Вставай, сука! – сказал веселый голос, и пинок под ребра перевернул меня на спину. – Не на того напала, подруга, меня не обманешь, так что можешь не притворяться.

Я приоткрыла глаза. Сначала я увидела две ноги в камуфляжных штанах и берцах. Потом подняла взгляд выше. Куртка, руки в перчатках держат десантный нож с желобком для стока крови. Еще выше… Непроницаемые черные глаза и сочные алые губы в зарослях бороды. Румяная физиономия Владимира Вольского. Что и следовало ожидать…

– Ну, ты шустрая! – все так же весело произнес бизнесмен. – Всех опередила. Ни менты, ни фээсбэшники, ни безопасники Андрея не докопались – ты одна у нас такая умная оказалась!

– Где я? – задала я классический вопрос.

– А тебе не все равно? – хмыкнул Вольский.

– Не хочу умереть в каком-нибудь сарае… – прохрипела я.

Вольский слегка обиделся:

– Это, подруга, чтоб ты знала, не сарай. Это мой загородный дом, поняла? Ну как, устраивает?

– Более чем. – Я на минуту закрыла глаза. Волнами накатывала слабость. Вторая группа, резус положительный… вот бы мне немножко…

От резкого запаха нашатырного спирта заломило в мозгу. Когда перед глазами немного просветлело, я увидела, что Вольский склонился надо мной и водит у меня перед носом открытой ампулой с нашатырем.

– Эй, подруга! – обеспокоенно проговорил Владимир. – Погоди помирать. Я еще побеседовать с тобой хочу. Поняла?

– Чем это ты меня? – поинтересовалась я, косясь на нож.

Вольский поднес зазубренное лезвие к моему лицу:

– Видишь? Мой единственный друг. Побывал со мной во всяких переделках. И ни разу не кинул, не предал и не забыл поздороваться.

– Ну, ты и псих! – искренне восхитилась я.

Вольский довольно ухмыльнулся.

– Извини, пришлось тебя порезать, пока ты была в отключке. Мне про тебя многие рассказывали. Охотникова такая, Охотникова сякая, она в этом городе самая крутая… Ну, я и решил подстраховаться – не люблю ненужного риска. Крови в тебе в самый раз, чтобы пообщаться и тихо сдохнуть.

– Не любишь риска? – просипела я. – А мне про тебя говорили, что ты экстремал, адреналинщик..

– Все верно, – хохотнул бизнесмен. – Но знаешь, самые крутые потому и круты, что понапрасну не рискуют. Уж ты-то должна это понимать.

Вольский наклонился еще ниже и жадно спросил:

– А ты чё, правда воевала?

– Было такое, – ответила я, мечтая только об одном – чтобы мой враг склонился еще чуть-чуть. Тогда я могу ногами ударить его в пах или вцепиться зубами ему в нос… Сил у меня хватит только на один рывок, но и его может быть достаточно…

Но Вольский был осторожен. И я ругала себя последними словами за то, что никому не успела рассказать о своих догадках. Ну что мне стоило позвонить хотя бы Скрыннику? А теперь, если этот псих меня прикончит, никто не узнает того, что знаю я.

– Ну что, подруга? Поговорим? – у моего лица опять блеснуло лезвие ножа.

– Попить дай, – хрипло попросила я. В глотке пересохло, но на самом деле я хотела хоть немного возместить кровопотерю – ну, и потянуть время, конечно.

Хотя непонятно, зачем мне тянуть время – ведь я прекрасно знаю, что никто не придет.

– Попить? А может, выпить? – осклабился Владимир.

– Выпить тоже неплохо. – Я облизнула пересохшие губы. Пока Вольский ходил в соседнюю комнату за спиртным, я попыталась развязать веревки, стягивающие мои лодыжки и запястья. Но узлы были профессиональные, и потому шансов освободиться за пять минут у меня не было. Из комнаты доносилось потрескивание дров в камине и звяканье стекла. Наконец Вольский вернулся, неся в каждой руке по бутылке. В одной был коньяк, в другой дорогущая водка.

– Что предпочитает леди? – залихватски подмигнул бизнесмен.

– Леди предпочитает свободу, – мрачно сказала я.

– Нет, – голос Владимира моментально стал жестким, как наждак. – И не мечтай. Выбирай из того, что предлагают.

– Тогда коньяк, – кивнула я. Коньяк придает сил и не слишком замедляет реакцию…

– Я бы на твоем месте выбрал все-таки водку, – ухмыльнулся Вольский.

– Почему это? – оскорбилась я. – Предпочитаю благородные напитки!

Владимир насмешливо произнес: