Шрифт:
– Маги мысли боятся вмешательства в их работу по двум причинам. Первая: их полностью открытый мозг весьма подвержен необратимому ущербу. Вторая: мысли, которые они используют, чтобы достичь неистовой мощи, становятся видны как прореха в сознании. Ваш провидец узрел не отблеск будущего, а картину внутренней работы мага мысли.
Совершенно неожиданное откровение. Но трепет Тита длился лишь секунду.
– Прореха работает лишь в одном направлении, или это взаимно?
– Совершенно точно взаимно. Известны случаи, когда хозяин мага мысли намеренно прерывал допрос, полагая, что маг недостаточно силен, чтобы сломать объект, и добиваясь прорехи.
Значит, инквизитор, придя в сознание, обнаружит в своей голове отпечатавшиеся образы принцессы Ариадны и ее канарейки. И потребуется не очень много времени, чтобы обнаружить: принцесса Ариадна в жизни не владела канарейкой.
А потом инквизитор вспомнит, что они с Титом были не совсем одни в комнате для допросов.
* * *
За чаем собрались лишь Кашкари, Уинтервейл и Иоланта.
– Его высочество еще тошнит? – спросил Уинтервейл.
– Уже нет, – ответила Иоланта. – Но запаха жареных сосисок он пока не выносит. И съест немного сухого печенья у себя в комнате.
Уинтервейл указал на обилие еды на своем столе:
– Тогда налетай.
– Как прошла твоя поездка домой, Фэрфакс? – поинтересовался Кашкари. – Твоя семья приедет на Четвертое июня [4] ?
Иоланта глотнула чая, купив себе несколько минут на размышление. По крайней мере, она знала наверняка, что ее семья не приедет на Четвертое июня, что бы это ни было.
– На самом деле они на этой неделе уезжают в Бечуаналенд. А вы, джентльмены, как поживаете вдали от дома?
4
Наибольший расцвет Итон получил при Георге III. Монарх часто бывал в Виндзоре и регулярно навещал школьников. Он даже устраивал для них увеселительные мероприятия в Виндзорском замке. В ответ на столь пристальное внимание к школе руководство учебного заведения выдвинуло инициативу сделать день рождения короля Георга III – 4 июня – школьным праздником. В настоящее время традиция отмечать этот праздник сохранилась, даже при том, что мероприятия, посвященные «четвертому июня» в Итоне, в последнее время редко приходятся именно на эту дату в календаре.
– Я всегда «за» жизнь вдали от дома, – вздохнул Уинтервейл.
– Тогда что ты делаешь на каникулах?
– Жду, когда снова начнутся занятия.
Что можно ответить на подобное?
– А у тебя все так же плохо, Кашкари?
– Нет, я скучаю по дому. Но поездка в Индию и обратно занимает шесть недель, потому я могу видеться с семьей лишь летом. Хотел бы я учиться к ним поближе.
– Почему же решил пойти в школу так далеко?
Иоланта видела еще нескольких индийских мальчиков в форме, так что он хотя бы не единственный здесь.
– Так сказал астролог.
– Астролог?
Кашкари кивнул:
– Когда мы рождаемся, рисуют все эти запутанные карты. Перед каждым важным решением в жизни мы консультируемся с астрологом – предпочтительно тем, кто нарисовал карту, – и он говорит, какие шаги желательно, а иногда и необходимо предпринять.
Это звучало очень похоже на то, что делают со своим натальными картами маги.
– Так ты здесь не потому, что хочешь, а потому, что так написано на звездах.
– Некоторые вещи предопределены.
Интонация Кашкари напомнила Иоланте о принце, когда тот рассуждал о тщетности попыток избежать своей судьбы.
Уинтервейл потянулся за сосиской:
– Думаю, ты слишком полагаешься на звезды.
И локтем опрокинул чайную кружку. Все вскочили. Кашкари схватил полотенце, висевшее возле умывальника, а Иоланта убрала с дороги стопку книг.
За ними стояла маленькая фотография в рамке, семейный портрет: мужчина, женщина и маленький мальчик между ними. Иоланта чуть не выронила книги. Мальчик – это, очевидно, Уинтервейл девять или десять лет назад. Его отец выглядел смутно знакомым, но лицо матери Иола узнала мгновенно.
Сумасшедшая, которая пыталась задушить ее в портальном сундуке.
– Твоя семья? – спросила Иоланта, надеясь, что голос звучит не слишком резко.
– Только отца больше нет. А мать уже не та со времени его смерти.
Один из способов сказать, что твоя мать – убийца-лунатичка.
– Так вот почему ты не любишь каникулы?
– Ну вообще большую часть времени с ней все в порядке. Просто никогда не знаешь, когда возникнут проблемы.
Уинтервейл взял у Кашкари полотенце и вытер лужу. Затем отбросил полотенце, плеснул себе еще чая и сел.
– Думаю, мы должны поработать над твоим броском, Фэрфакс. Скорость у тебя великолепная, но рука и плечо расположены не так ровно, как должны.
* * *
Через полуоткрытую дверь до Тита волнами доносился шум, производимый тридцатью с лишним мальчишками на отдыхе: вверх и вниз по лестнице топали ботинки и башмаки, младшие дети тащили подносы с грязной посудой, звенели тарелки и столовые приборы; старосты в общей гостиной, расположенной через проход, обсуждали различия между стилем игры в футбол в Итоне и Винчестере.