Шрифт:
Живописную теплит вапу.
Пирогощая точит гривны —
Кровинки с козельской сечи,
За хоробрую Тверь и Ливны
Истекли огневицей свечи.
Полегли костями Буслаи
На далекой ковыльной Калке...
За оконцем вороньи граи
Да девичий причит жалкий.
Христофор с головой собаки
С ободверья возлаял яро,
В княженецкой гридне баскаки
Осквернили кумысом чары.
Пирогощая плачет зернью
Над кутьей по красном Мстиславе,
Прозревая раннюю обедню
В агарянское злое иго...
1921
432. Гитарная
Вырастает и на теле лебеда,
С Невидимкой шепелявя и шурша,
Это чалая колдунья-борода,
Знак, что вызрела полосынька-душа!
Что, как брага, яры соки в бороздах,
Ярче просини улыбок васильки!..
Говорят, Купало пляшет в бородах,
А в моей гнездятся вороны тоски!
Грают темные: «Подруга седина,
Допрядай свою печальную кудель!
Уж как нашему хозяину жена
В новой горнице сготовила постель».
За оконцем, оступаясь и ворча,
Бродит с заступом могильщик-нелюдим!..
Тих мой угол, и лежанка горяча,
Старый Васька покумился с домовым.
Неудача верезжит глухой Беде:
«Будь, сестрица, с вороньем настороже!..»
Глядь, слезинка расцвела на бороде —
Василек на жаворонковой меже!
1921 или 1922
433
Стариком, в лохмотья одетым,
Притащусь к домовой ограде...
Я был когда-то поэтом,
Подайте на хлеб Христа ради!
Я скоротал все проселки,
Придорожные пни и камни!..
У горничной в плоёной наколке
Боязливо спрошу: «Куда мне?»
В углу шарахнутся трости
От моей обветренной палки,
И хихикнут на деда-гостя
С дорогой картины русалки.
За стеною Кто и Незнаю
Закинут невод в Чужое...
И вернусь я к нищему раю,
Где Бог и Древо печное.
Под смоковницей солодовой
Умолкну, как Русь, навеки...
В мое бездонное слово
Канут моря и реки.
Домовину оплачет баба,
Назовет кормильцем и ладой...
В листопад рябины и граба
Уныла дверь за оградой.
За дверью пустое сени,
Где бродит призрак костлявый,
Хозяин Сергей Есенин
Грустит под шарманку славы...
1921 или 1922
434
От иконы Бориса и Глеба,
От стригольничьего Шестокрыла
Моя песенная потреба,
Стихов валунная сила.
Кости мои от Маргарита,
Кровь — от костра Аввакума.
Узорнее аксамита
Моя золотая дума:
Чтобы Русь, как серьга, повисла
В моем цареградском ухе...
Притекают отары-числа
К пастуху — дырявой разрухе.
И разруха пасет отары
Татарским лихим кнутом,
Оттого на Руси пожары
И заплакан родимый дом.
На задворках, в пустом чулане,
Бродит оторопь, скрёб и скок,
И не слышно песенки няни
На крылечке, где солнопёк.