Закручинились орлята:

Наважденье чем избыть?

Отступною данью-платой

Волге гусли подарить...

Воротилися в станища,

30 Что ни струг, то сирота:

Буруны разъели днища,

Червоточина — борта.

Объявилось горе в браге.

Привелось, хоть тяжело,

Понести лихой отваге

Черносошное тягло.

И доселе по Поволжью

Живы слухи: в ледоход

Самогуды звучной дрожью

40 Оглашают глуби вод.

Кто проведает — учует

Половецкий, вещий сказ,

Тот навеки зажалкует,

Не сведет с пучины глаз.

Для того туман поречий,

Стружный парус, гул валов —

Перекатный рокот сечи,

Удалой повольный зов.

Дрожь осоки — шепот жаркий,

50 Огневая вспышка струй —

Зарноокой полонянки

Приворотный поцелуй.

<1912>

142

Невесела нынче весна,

В полях безголосье и дрёма,

Дымится, от ливней черна

На крышах избенок солома.

Окутала сизая муть

Реку и на отмели лодку.

Как узника, тянет взглянуть

На пасмурных облак решетку.

Душа по лазури грустит,

По ладану ландышей, кашек.

В лиловых потемках ракит

Не чуется щебета пташек.

Ужель обманула зима

И сны, что про солнце шептали?

Плывут облаков терема

В рябые, потусклые дали.

<1912>

143

На припёке цветик алый

Обезлиствел и поблек, —

ивет-детина разудалый

От зазнобушки далек.

Он взвился бы буйной птицей, —

Цепи-вороги крепки,

Из темницы до светлицы

Перевалы велики.

Призапала к милой стежка,

Буреломом залегла.

За окованным окошком —

Колокольная игла.

Всё дозоры да запоры,

Каземат — глухой капкан...

Где вы, косы — темны боры,

Заряница — сарафан?

В белоструганой светелке

Кто призарился на вас,

На фату хрущата шелка,

На узорный канифас?

Заручился кто от любы

Скатным клятвенным кольцом:

Волос — зарь, малина — губы,

В цвет черемухи лицом?..

Захолонула утроба,

Кровь, как цепи, тяжела...

Помяни, душа-зазноба,

Друга — сизого орла!

Без ножа ему неволя

Кольца срезала кудрей,

Чтоб раздольней стало поле,

Песня-вихорь удалей,

Чтоб напева ветрового

Не забыл крещеный край...

Не шуми ты, мать-дуброва,

Думу думать не мешай!

<1913>

144. Песня под волынку

Как родители-разлучники

Да женитьба подневольная

Довели удала молодца

До большой тоски-раздумьица!

Допрежь сердце соколиное

Черной немочи не ведало, —

Я на гульбищах погуливал,

Шапки старосте не ламывал.

А теперича я — мблодец,

Словно птаха-конопляница,

Что по зорьке лёт направивши,

Птицелову в сеть сгодилася.

Как лихие путы пташицу,