Потом женщины опять уселись в экипаж.

— Вот видишь, как все оказалось просто? — сказала Шерри. — Нам нечего бояться его, логичнее бояться самих себя. Да, только себя. Он не станет ничего делать с нами, если мы сами не разрешим ему этого. Гм, странно… — добавила она задумчиво. — Я всегда смутно чувствовала и осознавала нечто подобное и все же окончательно пришла к такому выводу только сейчас.

— Как хорошо нам теперь, после всего этого! — громко заявила Джасинта, и лица обеих женщин просияли от беспредельной радости и ликования.

Шерри наклонилась немного вперед и заговорила с возницей, который все время сидел, ссутулившись, совершенно равнодушный ко всему: к тем, кто ехал в его экипаже, к появлению хозяина вместе с индейцами, к разговору, который вели женщины между собой… Казалось, он целиком погрузился в свой собственный мир и так и застыл в нем навеки.

— Куда они отправились? — спросила его Шерри.

— На встречу.

— На какую встречу?

— О которой они договорились много лет назад, — объяснил возница. — Это было еще до вашей смерти. Он разрешил эту встречу, чтобы, как говорится, тряхнуть стариной. Индейцы, конечно, еще не умерли, а только проходят через это место, чтобы сразу отправиться в ад, — произнеся последние слова, возница самодовольно усмехнулся, желая привлечь внимание женщин к своему, по его мысли, весьма остроумному замечанию.

Шерри с Джасинтой многозначительно переглянулись, и тогда Шерри изящно наморщила носик.

— А нас пригласили? — осведомилась она.

— Никого не пригласили, — отозвался возница. — Тут нет приглашенных. Туда может прийти любой, кто находится в этой местности.

— Тогда чего мы ждем? Поехали!

Снова кнут взметнулся ввысь и со свистом опустился на лошадиные спины, и экипаж, подскакивая на ухабах и раскачиваясь из стороны в сторону, помчался по дороге, оставляя за собой клубы пыли. И снова вокруг него заструились серные испарения и какие-то непонятные тени, напоминающие призраки, бесцельно ступающие в то же место, где только что побывали копыта лошадей, уносящих экипаж все дальше и дальше. Тут и там в полумраке маячили странные, сверхъестественные тени, а на дороге виднелись грязные лужи, оставшиеся после недавней бури.

— Я слышала об этой встрече, — заговорила Шерри. — Когда я только что прибыла сюда, то еще ничего не знала, однако все местные старожилы все еще судачат о последней такой встрече. — Она обмахнулась веером и, наклонившись к Джасинте, продолжила шепотом: — Говорят, на этих собраниях все невероятно порочно! — И она поджала чувственные губы, а потом кивнула и улыбнулась, ее темные глаза озорно засверкали.

— Порочно? — переспросила Джасинта. — Чем же они там занимаются?

Шерри изящно сложила веер.

— Всем, — коротко ответила она.

— Всем… — начала Джасинта и в задумчивости замолчала. Потом, после длительной паузы, она схватила Шерри за руку и заглянула ей прямо в глаза. Экипаж все время подскакивал, и их лица сейчас находились почти вплотную друг к другу, двигаясь вместе с экипажем то вверх, то вниз. — Мы не должны туда ехать! — крикнула Джасинта с таким пылом, что всполошила Шерри.

— Что ты говоришь, Джасинта?

— Мы не должны туда ехать! — повторила Джасинта, а ее голос и тело буквально содрогались от волнения, так сильно она была убеждена в справедливости своих слов. — Я знаю, я это чувствую! Нам нельзя туда ехать! Нельзя! Я чувствую это! — Она положила руку на взволнованно вздымающуюся грудь и продолжала: — Я чувствую это, Шерри, и знаю, что права! Разве ты не помнишь выражения его лица? Если мы поедем туда, мы все сломаем, разрушим… Ну вспомни же, как он смотрел на нас! Вспомни, ну пожалуйста! Это очередная его уловка, поверь! Это ловушка, и он хочет, чтобы мы угодили в нее. Ему снова взбрело в голову каким-то образом испытать нас! Он разозлился на нас за то, что мы победили его, и хочет разрушить нашу любовь друг к другу, хочет уничтожить ее раз и навсегда… навеки!

— По-моему, мы совсем недавно обе согласились, что не его нам надо бояться, а самих себя, — проговорила Шерри с холодным выражением лица.

— Но мы не самые сильные женщины в мире, — напомнила ей Джасинта.

— Нет, и слава Богу, — рассмеялась Шерри. — Джасинта, ради Бога, поверь, он не причинит нам никакого зла, если мы будем начеку и не поддадимся на его уловки. Правда, я действительно не верю, что ему хочется навредить нам. Не верю, понимаешь? И потом, у нас с тобой различное представление о зле, которое он может нам причинить.

— Я боюсь только одного, — с мрачным видом проговорила Джасинта. — Я боюсь, что он разлучит нас навсегда. А если это случится, я ни за что не вынесу одиночества в этом месте. Не забывай, ведь прежде, чем это кончится, может пройти довольно много времени.

Шерри мягко и успокаивающе рассмеялась.

— Возможно, — согласилась она и снова весело посмотрела на дочь. — Но время покажется совершенно бесконечным, если мы будем отказывать себе в возможности поразвлечься только потому, что предлагаемое нам развлечение может таить в себе какую-нибудь опасность.

Джасинта пристально посмотрела в глаза матери долгим печальным взором. Ее душа была переполнена дурным предчувствием. Ее глаза словно говорили, что если они отправятся в это место, полное порока и лишенное всех запретов, то именно там, сами того не ведая, нарушат свои клятвы. Ибо все там будет тайно направлено на это.

Да и как им может быть хорошо там, где каждый волен заниматься чем угодно, в том числе и самыми скверными делами?

И все же Шерри, похоже, очень недовольна возражениями и увещеваниями Джасинты. Да, она почти не чувствует ничего скверного, никакой опасности, с ее точки зрения, не существует. Джасинте неуютно от одной мысли, что она сможет поддаться влиянию зла и порока. Но если Шерри способна пойти на эту встречу, не теряя оптимизма и спокойствия, то и она может отправиться туда, или, по крайней мере, ей следовало бы туда пойти.