– Вы? – спросила Хейвен. – Это сделали Вы?

– Думаю, меня можно назвать дирижером чудесной мелодии.

– Я не понимаю.

– Что именно ты не понимаешь?

– Ваш сын? – спросила Хейвен, смотря на Нунцио. – Как такое возможно? Я думала, что он является членом семьи Сальваторе.

– Я не имею отношения к этому таракану, – огрызнулся Нунцио. – Родственником он приходится тебе, а для меня он – пустое место.

– Полегче, Нунци, – сказал Иван. – Она же ничего не знает, ты не забыл?

Хейвен все больше и больше пребывала в замешательстве.

– О чем вы говорите?

– Мы говорим о тебе, Principessa.

– Какое я вообще имею к этому отношение?

– Самое непосредственное, – ответил Иван. – Ты обладаешь такой властью, которая поможет мне уничтожить врага, и именно это тебе предстоит сделать.

Хейвен замешкалась.

– Врага?

– Да. Знаешь ли, я проделал в Чикаго титаническую работу, занимаясь различным бизнесом. Мы практически избавились от конкуренции, если не считать итальянцев. Люди верны им, да и сами они сильны. Это крайне раздражает. Мне не нравится, когда мне говорят, в какой части города я могу вести свои дела и как именно я должен их вести. Я нашел несколько потенциально успешных вариантов обойти все указания, но их оказалось недостаточно. Мне требовалось нечто большее. Человек рангом повыше. Мне нужно было подорвать их лидерство, и Нунци хорошенько потрудился над тем, чтобы внести разлад в их ряды, но они все равно продолжали держаться вместе. Но теперь все иначе. Теперь у меня есть ты.

– Я? Но я же… я – никто.

Иван рассмеялся.

– О, поверь мне, это не так. Ты сможешь низвергнуть их, начиная с самого верха. Я придерживал этот козырь в рукаве на протяжении многих лет, раздумывая над тем, как именно мне следует его разыграть. Когда Нунци рассказал мне о том, что в тебя влюблен сын ДеМарко, я увидел для себя идеальную возможность. Я не был уверен в том, как далеко они ради тебя пойдут, но я не сомневаюсь в том, что Винсент умрет за своего сына. Если парень действительно любит тебя так же сильно, как и уверяет, он сделает все необходимое для того, чтобы спасти тебя.

Хейвен не сводила взгляда с Ивана, осмысливая услышанное.

– Вы надеетесь на то, что Кармин придет за мной.

– Я рассчитываю на это, Principessa. Ты – мой беспроигрышный билет. Если бы я похитил парня, то итальянцы пришли бы сюда с пушками наперевес и с жаждой отмщения. С тобой же все иначе. Сальваторе крайне обрадуется твоему исчезновению, поскольку сложность, коей являешься ты, будет устранена сама собой, однако другие не сдадутся. И ничто не доставляет мне такого удовольствия, как наблюдение за их распрями. Когда сын ДеМарко потребует реальных действий, кто-нибудь расскажет правду о твоем происхождении, полагая, что это сплотит их. Думая, что это вызовет у Сальваторе желание помочь.

Иван громко рассмеялся, словно это было самое смешное из всего, что он когда-либо слышал.

– В чем заключается правда о моем происхождении? – Хейвен моментально пожалела о том, что задала этот вопрос, однако брать свои слова назад было уже поздно.

– Об этом я и пытаюсь тебе рассказать. Ты – погребенное сокровище. То самое, которое, как надеялся Сальваторе, никто и никогда не сможет обнаружить, но мне удалось тебя откопать, – вытянув руку, он вывел мозолистым пальцем знак «Х» на лбу у Хейвен. – Когда пыль уляжется и все они поубивают друг друга, все достанется мне… в том числе и ты.

Поднявшись на ноги, он развернулся к светловолосой женщине.

– Напои и накорми ее, Наталья. И дай ей отдохнуть. Сегодня за ней присматриваете вы с братом.

* * *

Хейвен сидела настолько неподвижно, насколько это было возможно. Она обводила взглядом помещение, в то время как люди покидали его, оставляя ее наедине с Нунцио. Пройдя к ней, он опустился на пол, кладя руку на колено Хейвен.

Она постаралась сдержать дрожь, когда он провел рукой по ее ноге, поднимаясь к ее бедру и сжимая его. Пальцы Нунцио впились в ее кожу, и она съежилась, когда он приподнялся и наклонился к ее уху.

– Скучала по мне?

По спине Хейвен пробежал холодок, когда он провел языком по мочке ее уха. Паникуя, она изо всех сил оттолкнула его от себя. Заметив, что он покачнулся и не дав ему времени среагировать, Хейвен ударила его ногой в пах. Когда он согнулся пополам, она вскочила на ноги, ее зрение затуманилось от резкого движения. Она бросилась к металлической двери, находившейся в противоположной части помещения, однако на полпути Нунцио удалось поймать ее.

– Мне нравится, когда ты сопротивляешься, – сказал он, тяжело дыша.

Хейвен закричала, зовя на помощь, пока Нунцио тащил ее за собой, взяв с карточного стола клейкую ленту. Она затрясла головой, когда заметила ее.

– Нет.

Нунцио ухмыльнулся.

– Да.

Хейвен попыталась вырваться, вновь отталкивая его, однако он схватил ее запястье и притянул к себе. У Хейвен потемнело в глазах, когда ее плечо пронзила невыносимая боль. Швырнув ее на матрас, Нунцио сел на нее, придавив своим телом.

Вытянув руки, Хейвен впилась короткими ногтями в его лицо, срывая повязку и расцарапывая рану, из которой хлынула кровь. Замахнувшись, Нунцио ударил Хейвен по лицу. Оторвав полоску клейкой ленты, он заклеил ей рот. Заглушив ее крики, он перевернул ее на живот. Все ее тело ломило от боли, пока он заламывал ей за спиной руки, обматывая их клейкой лентой. После того, как он повторил то же самое и с лодыжками Хейвен, Нунцио рассержено швырнул ленту на пол. Вытерев щеку, и запачкав кровью глаз, он быстро покинул помещение.