Всеми четырьмя Легионами, воюющими в данной кампании непосредственно под рукой Владимира, командовали родичи-Головины — благо, родня была достаточно большой и толковых офицеров среди них было немало. Вот и "натаскивал" их последние пару лет.

"Натаскивал" не просто так — именно Головиным он рассчитывал передать Грецию. Фамилия "Головин" у греков давно уже вызвала благоговение — как же, потомки византийских Императоров и готских Государей…

Считать попаданца недальновидным было нельзя и выращивать конкурентов для потомков он никак не собирался. Во первых, стратегические места вроде Крита, Кипра и Родоса он намеревался оставить себе, причём ввести не в состав Империи, а непосредственно в состав Венедии. Для этого планировалось даже потихонечку выдавливать оттуда греков, заменяя их славянами и славянизированными немцами и скандинавами. Ну и по возможности славянизировать самих греков. Во вторых — саму Грецию планировалось поделить на части, отдельные царства. Вариант вполне реальный, ибо несмотря на разговоры о Единой Великой Греческой Нации, договориться о том, кто главнее, они так и не смогли. Отличий хватало: языковые, внешние, поведенческие и т. д. А главенство давало какой-то исторической области не просто повод для гордости, но и вполне понятные экономические преференции.

Вот на этом-то и сыграли спецслужбы Венедии. Начав ещё лет десять назад "накачивать" греков разговорами о Величии Предков. Причём жителям Спарты в уши лили одно, Македонии — другое… В итоге, греки теперь считали более правильным организовать отдельные государства — и уж их-то, самое "правильное", непременно добьётся успеха. Союз? А как же, но — всё равно отдельные государства.

В грядущем разделе Греции на "Исторические Государства" главную роль сыграли национальные элиты — всем хотелось "рулить" пусть в маленьком государстве, но на главных ролях. А как же, престиж… Это в масштабах всей Греции командир полка — мелочь, а где-нибудь в Этолии — одна из главных фигур государства.

План сработал лучше, чем ожидалось и делёж виртуальных "портфелей" шёл не первый год. Спецслужбы умело подогревали страсти и греки САМИ пришли к выводы пригласить на престолы Головиных. Ну не кланяться же вчерашнему соседу!? А тут — императорский род, да в родстве с другим императором…

Осчастливить предполагалось не только Головиных: в конце-концов, почему его дочерям царские венцы пойдут ничуть не хуже… В итоге появятся две "запасные" ветви Померанского Дома — Ветвь Воронов и Ветвь Бо.

А ещё у Греции было множество островов, достаточно крупных для того, чтобы обозвать их герцогствами, княжествами, маркграфствами и графствами, после чего раздать их соратникам. Трауб, Покора, Николичь и многие, многие другие. Венеды и ославяненые немцы да скандинавы, которые станут прямыми вассалами императора, а значит — формально независимыми властителями, с которыми будет незазорно родниться даже самым закоренелым снобам. Аристократия Европы очень быстро станет славянской — и только славянской…

Но ПОКА он не озвучивал эти планы в полной мере и даже ближайшие соратники знали только о разделе Греции на царства да будущих кандидатов в правители.

Осада почти целиком легла на Николича и Бонапарта, сам же Грифич с младшеньким Ярославом занимались больше политикой. Война, осада… а в главном лагере были приёмы и даже балы, хотя дам было совсем мало. Приём в честь храбрых хорватских офицеров… в честь русских союзников… мужественных болгар… благородных эллинов… бесстрашных черногорцев… истинных викингов норвежцев и так далее и тому подобное… Скажи ему кто-то четверть века назад, что он будет заниматься подобным… А вот сейчас занимается и понимает, как много упустил в своё время. Уважительное слово черногорцам, красивый жест перед болгарами, подаренная сербам песня — и вот уже перед Владимиром не просто союзники, причём частично вынужденные, а люди, искренне ему преданные, готовые дать вассальную присягу. Пока — только личную.

Несколько дней у Наполеона ушло на возведение артиллерийских позиций — жечь порох впустую, ради "тревожащего" обстрела скуповатый корсиканец не хотел. И как только дело было сделано, обстрел начался.

— Мастер, — довольно сказал Рюгену наблюдающий за ходом обстрела Покора. Тот угукнул, не отрываясь от подзорной трубы — зрелище было интересным. В частности, Бонапарт не только достаточно грамотно выстроил орудия, но и сам обстрел вёлся по несколько непривычным правилам. Так, орудия не просто стреляли в одну точку, но стреляли одновременно, а этого в восемнадцатом веке можно было добиться, только при идеальной, практически недостижимого уровня, работы самих артиллеристов, плюс идеально откалиброванные ядра, орудия, порох и т. д.

Собственно говоря, метод не такой уж новый и то, что при ударе двух ядер практически в одну точку, ударное воздействие усиливается в разы [102] , было известно давно. Даже венедская пехота знала, что если для разрушения какого-то укрепления нужно сделать полсотни разрозненных выстрелов из мушкета, то их можно заменить дружным залпом из десятка стволов. В артиллерии этот принцип действовал ещё более сильно, но вот применять… Применять его в более-менее массовом порядке могли только русские и венеды — у остальных государств металлургия была похуже и качество обработки орудий пониже. Но "массово", это не значит, что все залпы были идеально синхронными — хорошо ещё, если четверть — это был показатель нешуточного мастерства артиллерийского офицера и выучки орудийной обслуги. Батареи же под командованием Наполеона приближались к половине — до него такой класс работы показывал только сам Покора, причём не в нынешнем возрасте корсиканца, постарше… Правда, орудия тогда тоже были качеством пониже.

Оценили работу будущего зятя Михеля Покоры и другие офицеры, так что разговоры об излишнем покровительстве фельдмаршала будущему родственнику начали стихать.

Через три дня обстрел принёс заметные результаты — несколько фортов, вынесенных за пределы Эдирне, были уничтожены, остальные форты турки были вынуждены оставить, поскольку единая система укреплений была разрушена. Начали подбираться и к стенам самого города, обстреливали внутренние районы.

— Бах! Гулко ухнула здоровенная осадная мортира и тут же забахали её товарки. С воздушного шара, корректирующего огонь, почти тут же сбросили записку.