– О чем ты хочешь поговорить?
– нетерпеливо приговорил Лучиано -Может, перенесем все в постель.

– Постель -это все, что нас связывает?
– поинтересовалась Анастасья, уставившись на замысловатое сплетение ниток на ковре.

– А что еще нас должно связывать?
– гневно задал ей он встречный вопрос. Его слова будто ударили ее, но она, не показывая виду, прошептала:

– Отношения мужа и жены.

Анастасья видела с какой любовью и нежностью Лука и Милан взирают на своих жен, что нельзя было сказать о ее муже. Зависть начинала одолевать ее.

– Нет никаких отношений -взревел Лучиано, вскочив на ноги -Что ты выдумала? Секс -ничего более.

Анастасья ошеломлено уставилась на него. Обида и горечь захлестнули ее. Она еще не чувствовали себя более униженной и растоптанной. Считать, что Лучиано примет ее любовь -это наивеличайшая ошибка в ее жизни. Он ненавидел ее, однако вожделел ее тело. Только тело, но не сердце.

– Я хочу развода -скрестив руки на груди, дрожащим голосом произнесла Анастасья, ощущая, что не этого на самом деле ей хочется.

Ее мечта была его любовь, которую он не кому не давал и не даст.

– Нет -спокойно ответил Лучиано, направляясь в соседнюю спальню -Ты моя жена. Ты останешься ею навсегда.

Навсегда. Да, она желала больше всего на свете оставаться его женой, матерью его детей. Дарить ему свою нежность и любовь, но Лучиано отказывался воспринимать действительность происходящего, продолжая жить воспоминаниями.

Когда дверь захлопнулась, Анастасья соскользнула с софы на пол и обхватив колени руками, смотрела в окно, где темнота охватывала дороги.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Что на нее нашло?

Лучиано швырнул рубашку на постель и подавил рвущийся из груди стон.

Анастасья.

Не было ни дня, чтобы он не вспоминал о своей маленькой женушке с прекрасными, как фиалки глазами. Он не спал ни одну ночь, представлял как держит в руках ее хрупкое тело. Целует нежные губы во время жарких занятий любовью.

Лучиано удивился, осознав, что в Сицилии его не привлекали больше женщины, так как все мысли направились к женщине, покорен ждущей его дома. Он часто вел долгие разговоры с невестками, где узнавал, что Анастасья отказывалась выходить с ним в высший свет, проводя целые дни в квартире, наводя порядок и обучаясь кулинарным способностям, что означало отсутствие связи с прессой.

А может он ошибся? Может, она была права, убеждая, что не передаст его тайну прессе? Может, он, уверенный в собственной правоте, не замечал очевидного?

Лучиано почувствовал как холодная струйка пота пробежала по спине. Возможно, он незаслуженно обвинил женщину, которая выслушала его, принимая чужую боль, как свою?

Он тихо вышел из комнаты и на цыпочках направился в спальню, где спала его жена. Приоткрыв дверь, Лучиано залюбовался ею. Во сне она превосходила все нормы красоты: каштановые волосы разметались по подушке. Глаза закрыты, но Лучиано помнил их фиолетовый блес. Густые ресницы оттеняли бледное лицо. Ее тоненькая фигура была спрятана под одеялом, но это не помешало Лучиано возбудиться.

Он скучал по ней так сильно, что иногда в каждой представительнице слабого пола видел свою сдержанную и тихую жену.

Тем не менее сегодняшнее представление, устроенное ею вывело итальянца из себя. Она ни только отказала разделить с ним постель, но и просила поговорить с ней.

Лучиано ощутил, как сердце забилось учащенно.

В общем Анастасья не просила ничего того, что он не мог бы выполнить. Она пожелала поделиться с ним чем-то важным, а он поступил с ней так словно она была его рабыней. Рабыней любви и страсти.

Лучиано покинул спальню и прислонился любом к холодной стене. Он собственными руками убил надежду на счастье. Ведь Анастасья не просто совпадение в его жизни, а дар, дарованный свыше, который он не распознал.

Но еще не все потеряно!

Если благодаря ее присутствие в его доме, Лучиано устранил все проблемы в бизнесе, но и получил контракт на постройку новых кафе итальянской кухни, то разве не в его силах вновь попытаться обрести доверие собственной жены?