Гретель на секунду оторвался от Арлеты, чтобы снять брюки, а потом снова склонился над ней. Ее глаза расширились, когда она увидела его обнаженным, и он понял, что больше ждать не сможет.

Стащив с нее ночную сорочку, Гретель заворожено взирал на чувственные и отвердевшие розовые бутоны. Его глаза загорелись дьявольским пламенем, и он торжественно поклялся:

– Cara Mia, итальянцы -одни из лучших любовников. Тебе понравится.

С этими словами он раздвинул ей бедра, ласково поглаживая внутреннюю сторону, а губы припали к ее грудям в жарком поцелуе.

Арлета громко застонала, вцепившись в черные волосы. Она начала извиваться в его руках. Каждое прикосновение разрушало воздвигнутые барьеры.

Арлета вскрикнула и всхлипнула, почувствовав резкую и достаточно острую боль. Гретель поражено смотрел на нее, затем в его глазах блеснуло неодобрение, а через несколько секунд, тяжело дыша, он сидел на краю кровати, стараясь прийти в себя.

– Ты была девственницей, Арлета -хрипло проговорил он, не веря собственным словам.

Имея весьма почтительный опыт с женщинами в постеле, Гретель тем не менее никогда не спал с девственницами. Лишить женщину невинности подразумевается какая-либо ответственность и виновность, а он не желал иметь дела ни с одним из выше приведенных факторов.

– Ты же не думаешь, что я предложу тебе выйти за меня замуж?
– холодно осведомился Гретель, пристально смотря в ее бледное лицо и вздымающиеся под простыней груди.

– Нет, я ничего не думаю -хмыкнула Арлета, вскочив на ноги и обмотав все тело простыней, добавила: -Я решила, что двадцать шесть -это уже поздний возраст для сохранения невинности, Гретель.

Впервые она обратилась к нему по имени, и итальянец довольно улыбнулся, приблизившись к ней.

– Я хочу окончить начатое -вкрадчиво произнес он, поднимая ее на руки и опуская на кровать -Твое тело требует восхищения, и я рад, что именно я стал первым мужчиной, сумевшим познать это.

К его удивлению она не сопротивлялась, а молча обняла его, прижимая к груди.

– Возьми меня, Гретель -взмолилась Арлета -Прошу, дай мне наслаждение.

Они занимались любовью столь нежно, и она тонула в бездне удовольствия и блаженства. Гретель оказался нежным, но в то же самое время страстным любовником, доводившим ее до сумасшествия.

Арлета забыла обо всем: о том, что она его телохранительница, о том, что они разные по социальному статусу. О долге и достоинстве. Даже о гордости.

Спустя целую вечность они лежали утомленные страстью в объятиях друг друга, и Гретель нежно поцеловал ее во вспотевший лоб.

– Ни одна женщина не дарила мне такую сказку -прохрипел итальянец и провалился в царство Морфея, не замечая, что женщина в его руках тихо плачет, понимая истину своего положения.

Она пропала. Она растаяла. Да, ледяная королева растаяла в жарких объятиях знойного итальянского мачо.

***

– Расскажи мне о своих братьях.

Гретель, прижавшийся носом к ее макушке, отстранился и посмотрел на нее. Они занимались любовью с утра до вечера, при этом не чувствуя усталости и голода.

– У меня трое братьев -натянуто произнес Гретель -Самый старший из нас -это Милан. Ему тридцать девять лет.

Он вспомнил вечно хмурое и недовольно жизнью лицо старшего брата, гневующего на судьбу, разлучившего его с любимой женщиной.

– Лучио и Лука -они близнецы. Им тридцать семь или тридцать шесть. Я не помню -сухо продолжил Гретель.

Арлета неподдельно удивилась:

– Ты не помнишь? Почему?

Арлета повернулась на бок, посмотрела ему в лицо и легко коснулась пальцами щетины у него на подбородке. Она твердо решила, что сегодня они поговорят, возможно, лучше узнают друг друга в этот час успокоения после любовных услад.

Последовала пауза. То ли от действия ее дурманящего запаха, то ли от нежности кожи, Гретель послушно ответил:

– У нас в последнее время возникли трудности в общении.

– Из-за чего?

– Долорина тебе, наверняка, рассказала про то, что мой младший брат Альберто покончил жизнь самоубийством.