– Где-то с год назад, – сказал Шаман, – ребят моих в этом лесу гигант потоптал. Помнишь, Молодой?

– Такое не забудешь, бро. Я тогда Карамора по кускам собирал.

– Ну гиганта-то мы услышим, – заметил Мора.

– Он несколько дней может без движения простоять, когда жратву караулит, – возразил Зубр.

– Ну, типа, он только тут может караулить? – спросил Молодой. – А если мы через заросли двинемся, там безопасно, да?

– Рискнем? – спросил Зубра Мора.

– Да можно, конечно, – нехотя протянул тот.

Он перекинул автомат за спину, взял в руки дробовик и двинулся по тропе. Мора пошел вторым. Молодой достал выстрел к подствольнику и попытался зарядить.

– Не надо, друг, – проникновенно попросил Шаман, перехватив его руку. – Я еще жить хочу. Иди догоняй.

Молодой вздохнул, но спорить не стал, убрал выстрел в карман и поспешил за Морой. Шаман пристроился замыкающим.

Пошли довольно быстро. Тропа действительно оказалась очень удобной. Все препятствия были заботливо убраны с пути, только пару раз пришлось перелезать через упавшие деревья.

По расчетам Зубра, если держаться этого направления, они должны были выйти из леса не дальше чем в километре от заданной точки. Можно будет, не высовываясь, пройти опушкой до моста…

Внезапно тропа вынырнула на довольно обширную поляну, посреди которой, под огромным развесистым дубом, стоял бревенчатый дом с ломаной крышей. Из кирпичной трубы над коньком вился дымок. Окна изнутри были закрыты занавесками. От крыльца к дубу тянулась веревка, на которой сушились какие-то вещи.

– Проходите, ребятки, – прозвучал совсем рядом тихий спокойный голос. – Обед уже поспел.

Сталкеры, синхронно вздрогнув, обернулись: возле тропинки, прислонившись спиной к дереву, сидел бородатый старик и мирно курил короткую трубку.

Одет старик был в телогрейку, потрепанные джинсы, на ногах носил хромовые офицерские сапоги, а на голове – засаленную серую клетчатую кепку, из-под которой торчали кудрявые седые космы.

Старик поднялся, и оказалось, что роста он достаточно высокого, только очень худой – выглянувшая из-под расстегнутой телогрейки тельняшка болталась на мосластом теле, словно на вешалке.

– Дед, ты кто? – спросил Мора.

– Степаном зовут. Лесник я. Пойдемте, бабка уже накрыла.

Он наклонился, поднял из травы старую двустволку и зашагал к дому, лихо поскрипывая сапогами. Сталкеры, переглянувшись, потянулись следом.

Вблизи дом производил впечатление довольно ухоженного: наличники на окнах покрашены зеленой краской, бревна аккуратно проконопачены. За домом сталкеры увидели небольшой огород с ровными рядами грядок, его охраняла небольшая собака, окрасом напоминающая волка. При виде гостей пес вскочил, звякнув цепью, у сталкеров на мгновение потемнело в глазах – и тут они увидели, что рядом с собакой, ощетинившись, стоит целая стая крупных черных псов.

– Тихо, тихо, Волчок, – крикнул старик и, обернувшись, жестом попросил гостей опустить оружие.

Стая собак так же неожиданно исчезла, стоило сталкерам только сморгнуть. Вслед за стариком они подошли к невысокому резному крыльцу. На перилах лестницы сидела сова, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Скажи: «Кто там?» – попросил сову Молодой.

– Ваша? – спросил старик.

– Моя, – ответил Мора.

– Чего хочет?

– Тушенки. Я разберусь.

Мора скинул рюкзак, достал банку, открыл и поставил у крыльца. Сова, благодарно ухнув, слетела на землю. Сталкеры вслед за дедом Степаном вошли в дом. Внутри пахло совсем по-домашнему, посреди большой светлой комнаты с бревенчатыми стенами стоял широкий стол, на столе – кастрюля, доверху наполненная картошкой, самовар, блюдо с солеными огурцами и шесть тарелок с вилками.

Старик бросил кепку на вешалку, повесил телогрейку, поставил в угол ружье. Сталкеры, поколебавшись, тоже сложили оружие, скинули рюкзаки, повесили шлемы рядом с дедовой кепкой.

Противоположная стена горницы практически вся была занята беленой кирпичной печью, слева от нее располагалась низкая дверь. Из этой двери появилась высокая стройная старуха – точнее, пожилая женщина, потому что «старуха» к ней не подходило, – одетая в светло-серое платье. Поздоровалась, откинув за спину длинную седую косу – голос у нее оказался совсем не старый, звонкий и веселый.

– Жена моя, Хильда, – представил старик, и зачем-то пояснил: – Она немка.

Сталкеры, смущаясь, расселись вокруг стола, но никто не осмеливался взять вилку. Заметив их нерешительность, Хильда сама начала раскладывать картошку по тарелкам. Первым сорвался Шаман – он запихнул в рот целую картофелину. Сработал инстинкт: остальные сталкеры, испугавшись, что им ничего не достанется, набросились на еду. Тарелки опустели минуты за две. Расправившись с картошкой, друзья похватали огурцы – комната наполнилась сочным хрустом.