— Мы можем на ком-нибудь опробовать процесс, — предложил Гротон. — Если это смерть, то все скоро станет ясно — запах и все такое прочее…

— Хорошо! — сказала Афра.

— Но если все пройдет нормально…

— Хорошо. Контрольный тест. Кто?

— Я уже говорил — я хотел бы… — начал было Иво.

— Вам лучше пойти последним, — сказала она. — Вы ведете это шоу. Если оно провалится — примете всю ответственность за последствия.

— Афра, это не очень милосердно с вашей стороны, — возразила Беатрикс, очевидно, ей было очень неприятно выслушивать язвительные замечания, пусть даже в чужой адрес.

— Не время для милосердия, дорогая.

Гротон отвернулся от телескопа.

— Я рад, что вы так думаете. У нас есть подходящий кандидат для теста.

Она мгновенно его поняла:

— Нет! Только не Брад!

— Если процесс сработает, то нам рано или поздно придется это с ним проделать, а если нет — то что за жизнь он теряет? Как вы правильно заметили — не до милосердия.

Афра посмотрела на Брада.

Он сидел прямо, волосы по-мальчишески спутаны, на лице суточная щетина, по подбородку стекала слюна. Штаны кое-где потемнели — он опять обмочился. Брад куда-то смотрел, улыбаясь, глаза его оставались неподвижными.

— Я сама это сделаю, — мрачно согласилась Афра. — Никого не нужно, я скажу потом, что получилось.

Иво объяснил необходимые детали. Гротон удалился в недра Джозефа поработать механической пилой и вернулся с подходящей емкостью. Они установили оборудование и оставили ее наедине с Брадом. Все трое молча вернулись в Джозеф.

Тишина. Затем ее пронзил крик Афры, Гротон было бросился посмотреть, но она запретила ему входить, и он вернулся. Слышался тихий плач и ничего больше.

Оставшиеся не знали что и думать. Иво представлял себе, как Брад плавится, превращаясь в бесформенную лужу, сначала ступни, затем ноги, затем туловище и, наконец, прекрасная его голова. Она, наверное, закричала, когда растворилось лицо? Все ждали Афру в напряженной тишине.

Через полчаса она позвала их. Ее лицо было бледным, глаза неестественно широко раскрыты, и голос отчаянно спокоен.

— Работает, — сказала она.

Одежда Брада была аккуратно сложена на стуле. Рядом стоял закрытый контейнер, похожий на гроб. Больше ничего не напоминало о произошедшем.

Афра никак не могла успокоиться:

— Предположим, что полный цикл работает. Что после него мы останемся такими же, как прежде — во всех отношениях. Я могу понять это рассудком, но душой — нет. Как мы узнаем, что мы выжили? Что выходит тот же человек, что и вошел?

— Я твердо буду знать, что я тот же человек.

— Но как, Иво? Вы можете выглядеть так же, говорить так же, но где уверенность, что вы такой, как прежде, что это не имитация, не другая личность под вашей внешностью?

Иво пожал плечами:

— Я буду знать. Если будет разница, я ее замечу.

Она смотрела на него с обезоруживающей настойчивостью. Это выражение на ее лице он любил больше всего.

— Ой ли? Или вы будете только думать, что не изменились? Как вы узнаете, что внутри вас не находится самозванец, который пользуется вашим телом, мозгом, знаниями?

— А что остается кроме этого? Если у меня тело Иво и его личность, то я Иво, не так ли?

— Нет! Вы можете быть идентичным двойником — конгруэнтной копией, — и в то же время другим индивидуумом. Другим «я».

— В чем же различие?

— В чем разница между двумя ягодами, яблоками, карандашами, планетами? Если они существуют одновременно, они уже различны.

— Но я не существую одновременно с кем-либо еще. С другим «я». Как же я могу отличаться?

— Ваша душа будет другой.

— 0-ох, произнес Гротон.

— Ну как бы это еще выразить? — Афра сердито посмотрела на Гротона. — Я не призываю на помощь религию, хотя, возможно, это не такая уж плохая идея, просто пытаюсь понять, какую цену нам придется заплатить за это галактическое чудо. Как можно говорить о личности, если тело и мозг под сомнением? Я не желаю стать двойником, который выглядит так же, как я, мне безразлично, насколько хорошо отражение, главное, что это не я.

Иво опять попытался представить, что же там произошло с Брадом. Она была потрясена до глубины души, и сейчас цеплялась за философские и другие предлоги.

— Мне кажется, я уже о чем-то подобном размышлял, — начал Гротон. — Я спрашивал себя — человек, который просыпается утром — тот же, что который ложился в кровать? Или, возможно, человек меняется вместе с составом тела — с каждым глотком еды, с каждым актом выделения? В конце концов я решил, что люди действительно все время меняются — но это не имеет большого значения.

— Не имеет значения!

— Главное в том, что мы действуем, в то время как существуем, — сказал он. — Мы проживаем день, и когда он проходит, не жалеем о нем. Но в следующий день уже новое «я» несет за все ответственность. Оно действует согласно обстановке, следующее за ним «я» тоже, в этом нет ничего плохого или хорошего, так уж предопределено.