Они сидели на диване в номере отеля. Давид курил сигару и потягивал виски, а Марина смотрела на него не отрываясь, пытаясь запомнить их последний совместный вечер.

– Ты сказала, что хотела поговорить о чем-то важном, – произнес он, затушив сигару и наблюдая, как над стеклянной пепельницей поднимается струйка дыма. – Я тебя слушаю.

Марина подготовила красивую длинную речь о том, что рано или поздно все заканчивается, и с какой теплотой она будет вспоминать эти отношения… Но вместо этого сказала:

– Я встретила кое-кого…

Лед в его бокале звякнул.

– Кое-кого?

– Его зовут Илья. И он мне очень нравится…

Давид сделал глоток виски. Что-то в его лице переменилось, но Марина не придала этому значения. Все ее мысли занимал молодой светловолосый парень с красивыми татуировками на руках. Давид молчал, и она продолжила:

– У нас пока ничего серьезного. Но мне кажется… Вернее, мне хотелось бы чего-то серьезного.

– То есть это наша прощальная встреча? – Если Давид и негодовал, то внешне никоим образом этого не проявлял. Но в интонации его голоса появились злые ироничные нотки. Так бывало всегда, когда предмет разговора задевал его за живое. – Или ты предлагаешь просто поставить на паузу, пока не наиграешься с новой игрушкой?

– Он не игрушка, – горячо возразила Марина и тут же прикусила язык. Следовало проявлять больше сдержанности. Даже самому хладнокровному мужчине неприятно, когда ему дают от ворот поворот. Давид наверняка воспримет новость спокойно. Но все же деликатность не помешает.

– Я не уверена, что наше с ним знакомство к чему-то приведет, – осторожно объяснила она. – Но встречаться с вами двумя одновременно считаю нечестным.

Давид неожиданно рассмеялся:

– Эх, Марина, Марина, – он покачал головой. – Твоя честность когда-то поразила меня. А теперь я получил по носу этой же честностью…

– Получил по носу? – встрепенулась она. – Я все так же уважаю и ценю тебя. Но ведь мы изначально не клялись друг другу в вечной любви. Ты счастливо женат, у тебя взрослый сын. Я не претендовала на большее, не ставила тебе условий. Меня все устраивало.

– А сейчас перестало устраивать? – Давид кольнул ее острым взглядом и подлил себе виски.

– Дело не в этом, – мягко ответила она. – Дело в том, что я влюбилась в другого. От нашего с тобой общения я бы не хотела отказываться. И если тебя устроит статус друга, я буду счастлива…

– Статус друга? – Давид саркастически скривил губы, и Марина поняла, каким нелепым было ее предложение. Мужчина вдвое ее старше управлял огромным бизнесом, держал в подчинении десятки тысяч сотрудников, проворачивал полулегальные сделки, в которых были замешаны высокие правительственные чины, конкуренты боялись его и опасались переходить ему дорогу. А она, обычная девчонка, работающая терапевтом в районной поликлинике, предлагала ему остаться друзьями после того, как отшила. Марина не учла одной важной детали: даже самый выдающийся мужчина – прежде всего самец. Она отлично помнила, как в ту секунду ощутила приступ внезапного страха.

Она встречалась с Давидом три года, но почти ничего не знала о нем. Сам он о своих делах не распространялся, отделываясь намеками. В Интернете о нем имелись самые общие и скудные сведения – даже фотографию нельзя было найти. Похоже, он серьезно отслеживал любую личную информацию и пресекал ее распространение. Случай, когда в него стреляли на улице, был одним из немногих, просочившихся в прессу. Да и то шум стих довольно быстро – постарался кто-то из его специально обученных профи.

С чего она взяла, что он вот так спокойно ее отпустит?

На ее лице застыло столь красноречивое выражение испуга и замешательства, что Давид смягчился и улыбнулся почти по-доброму:

– В конце концов, я обязан тебе своей жизнью… И не имею права мешать твоей. Если тебе когда-то понадобится помощь или совет, смело обращайся, – он выдержал паузу. – Договорились?

Марина кивнула, твердо решив, что никогда не обратится к нему. Она недооценила силу его привязанности и не собиралась злоупотреблять его благородством.

Они не общались семь долгих лет. Изредка в сети мелькали короткие новости о столичном предпринимателе, и Марину охватывала неожиданная тоска по прошлому. По тому прошлому, где рядом был взрослый, твердо стоящий на ногах мужчина, способный решить и свои, и чужие проблемы. Впрочем, она ни секунды не жалела о своем выборе. Она любила Илью беззаветной, сводящей с ума любовью, и, даже не чувствуя равноценной отдачи, ни за что бы не отказалась от нее.

Марина вышла из машины и направилась к высокому офисному зданию. Стоял поздний вечер, и огромная парковка была пуста. У кромки тротуара она остановилась, уставившись на подмерзшую лужу. За минувшие сутки температура воздуха упала на восемнадцать градусов, как будто осень внезапно сообразила, что пора заявить о себе. Марина вспомнила, как в детстве с друзьями караулила, когда гладь мелкого пруда схватит тонкий ледок. Они осторожно наступали на него, проламывая с характерным треском, и, вереща, отскакивали назад. А потом нетерпеливо ждали, когда же лед станет достаточно прочным, чтобы кататься на коньках. В детстве быть счастливым так просто и естественно. Достаточно прозрачного льда, чтобы проникнуться искренней радостью. С годами требований к жизни становится все больше, а настоящего счастья – все меньше.