Регина ворвалась в кабинет с тремя грузными престарелыми тетками и заявила:

— Распитие на рабочем месте? Дамы, вы мои свидетели, — оглянулась она на свою свиту.

Тетки закивали головами.

— Так… Две бутылки водки… Это очень плохо…

От такой наглости девушки просто потеряли дар речи и замерли на своих местах, хлопая глазами.

— Елена Викторовна, вы сами заявление напишете или всех остальных вместе с вами уволить? — поинтересовалась Регина, торжествуя победу.

— Не напишу! У меня тоже свидетели, — сказала Ленка и оглянулась на девчонок, ожидая поддержки.

Не дождалась. Подруги дружно опустили глаза, желая избежать возможных неприятностей. Крупных неприятностей…

Регина торжествующе улыбнулась:

— Что ж, тогда мы уволим тебя по статье. За распитие на рабочем месте алкогольных напитков в больших количествах.

И уволила… Как потом Ленка объясняла красочную запись в своей книжке, Настя не знала, но представить себе могла…

Да, если Регину в костюме что-нибудь не устроит, то, пожалуй, лучше сразу написать заявление и не тратить понапрасну силы и не мотать нервы. Жалко только класс бросать в середине года… Никому ее дети не будут нужны… Последуют замены и отмены уроков, разные учителя… Пока найдут нового преподавателя, пройдет много времени… Дети разболтаются и забудут все, чему их научила Настя…

Но что уж тут поделаешь…

— Можно? — Вопрос последовал за уверенным и каким-то звонким (как такое может быть?) стуком в дверь.

Настя вздрогнула и повернулась к двери.

Перед ней стояла ослепительная брюнетка. Так говорят обычно о блондинках, но стоящая перед Настей девушка была именно ослепительна. Ни в ней самой, ни в ее одежде не было ни одной блеклой или невыразительной краски. Ярко-красный плащ. Черные, как вороново крыло, замшевые сапоги, такая же сумка с висящими на ней блестящими штучками. Лаковые, опять-таки, черные перчатки, плотно облегающие тонкие длинные пальцы. Настя подумала, что наверняка под перчатками скрываются нарощенные ногти — не могут у такой женщины быть обычные ногти, только нарощенные, похожие на когти хищной птицы…

Темные, очень проницательные глаза бесстыдно изучали Настю. Немного смягчал впечатление легкомысленно вздернутый носик, но достаточно было взглянуть на даму повнимательнее, чтобы иллюзия рассеялась. Черные волосы были умело уложены в аккуратную, очень элегантную прическу. Глядя на женщин, похожих на вошедшую, Настя всегда представляла телевизионных дикторш — холеных и рафинированных. Эта была такая же. Только еще и очень агрессивная. И холодная. Как огромный айсберг, уверенно пробивающий себе дорогу среди расплывающихся в панике льдин…

— Можно? — повторила вопрос брюнетка.

В голосе звякнула еле уловимая нотка раздражения, тщательно скрываемая за вежливой улыбкой… Но Настя ее уловила…

— Да, конечно… — Настя показала рукой на парту, давая понять, что женщина может присесть на детский стул. — Присаживайтесь.

Брюнетка презрительно взглянула на маленький стульчик и, видимо, решила, что сидеть, поджав к груди колени и взирая на Настю снизу вверх, ни за что не будет, поэтому встала, облокотившись на парту, и спросила:

— Вы — Анастасия Сергеевна?

— Да… — Настя кивнула головой, хаотически перебирая в голове возможные варианты, объясняющие появление незнакомки в ее кабинете.

Ребенка своего хочет к ней в класс устроить? Были такие случаи, когда родители хотели, чтобы их чада учились именно у Насти. Но… Неужели у этой женщины есть ребенок? Вряд ли…

— Я — журналистка. Инга Яблочкина.

— Очень приятно…

— Хочу написать статью о молодой учительнице. Вы мне подходите, — строго и уверенно сообщила Инга, не допуская никаких возражений.

Настя все же попыталась:

— Инга… Я понимаю, но… Может, вы выберете кого-нибудь поинтереснее. Вот у нас есть, например, Таня. Она…

— Ваша Таня мне не нужна, — перебила ее Инга. — Вы не напрягайтесь. Я просто быстро задам вопросы, и все. А потом пришлю статью, и вы ее одобрите или нет. Идет?

Настя посмотрела в упрямые холодные Ингины глаза и поняла, что если начнет сейчас отказываться, то просто потеряет время. Инга не отступит.

— Согласна, если это вам действительно необходимо.

Инга удивленно на нее посмотрела.

— Мне? То есть вы ради меня согласились?

— Да. А что?

— А вам не приятно будет прочитать о себе статью? Это же слава в некотором роде?

Настя улыбнулась:

— Интересно, наверное… Но… Как бы вам сказать… Для меня это ничего не значит. Зачем мне слава?

Инга покачала головой. И правда, зачем слава? Она кое-что уже начала понимать… И это ее не обрадовало. Совсем не обрадовало.

— Можно я буду называть вас Настей? Мне так удобнее.