Сообщила я и о том, что любой судья трибунала королевской канцелярии в Санта-Фе в Новой Гранаде сочтет неоспоримым, что они получили преимущества благодаря своим сестрам и зятьям и их решениям в Консульстве и Палате по делам колоний по поводу кораблей и товаров в ежегодном флоте, да к тому же держали весь Новый Свет в нужде и при отсутствии самого необходимого.

Я закончила письмо, заявив, что имею неопровержимые доказательства подделки документа о чистоте крови Диего Курво, заказанного Фернандо у известного испанского геральдиста по имени Педро де Саласар-Мендоса, которого уже арестовывали за фальсификацию генеалогического древа, а также мне известно, что в жилах братьев течет еврейская кровь, и потому судьба брака Диего с юной Хосефой де Риаса находится в моих руках, достаточно отправить записку вдовствующей графине.

Мое молчание, как и молчание других людей, которым всё известно, имеет цену: я хочу, чтобы на следующий же день, без промедления, пока Родриго из Сории будет давать свидетельские показания, мне принесли новый, подписанный Мельхором договор, где он вернет отцу в собственность дом в Санта-Марте, лавку и шебеку «Чакона», стоящую сейчас на якоре в порту Картахены, и что по этому договору любые долги и обязательства моего отца перед Мельхором, если таковые появятся, будут аннулированы.

В случае, если я не получу этого договора, Родриго из Сории расскажет о торговле Мельхора и его складах, что, без сомнения, забрызгает грязью и братьев Курво. Я хотела, чтобы нам дали отплыть из Картахены и позволили вести привычную спокойную жизнь торговцев, а при малейшей попытке причинить нам вред гарантировала, что всё рассказанное мной станет доступно публике, но мы лишь хотим, чтобы нас оставили в покое, и ожидаем того же и от братьев Курво — если они нас забудут, то мы забудем их.

Когда я подписалась, уже начало светать, и я приказала спустить шлюпку и отправить в порт Хуанито, чтобы он вручил письмо братьям Курво лично в руки.

Вернувшись, Хуанито рассказал, чего ему это стоило. В такой ранний час в этом роскошном доме слуги не желали будить хозяина, Ариаса Курво, чтобы перед ним предстал грязный чернокожий юнга. Выдержав целое сражение, Хуанито смог добиться своего и увидел, как побледнел Ариас, прочитав письмо. Хуанито просто вышвырнули на улицу, не удостоив и взглядом, и он вернулся на корабль.

Остальное уже известно. Пока Родриго давал показания, ожидая моего сигнала, чтобы пролить свет на грязные трюки Мельхора и братьев Курво, я получила заверенный нотариусом договор и позволила Родриго на этом закончить показания. Выйдя из дворца, я отправила сообщение королю Бенкосу, что отец уже может возвращаться, мы добились желаемого. И вот, три дня спустя считающийся покойным Эстебан Неварес появился в Картахене на спине мула и заляпанный кровью. Кровь и правда была его собственной, потому что Бенкос и его люди, чтобы обман не раскрылся, перед отъездом устроили ему легкую взбучку с парой ударов хлыстом по второстепенным частям тела вроде ключиц и ягодиц.

На Рождество девушкам борделя выпало много работы, но еще до окончания сухого сезона в новом, 1605 году, когда мы оправились от стольких событий, сначала неблагоприятных, а потом удачных, пришли важные новости. Во первых, говорили, что нападения на поселки после Рождества прекратились. Дону Херонимо пришлось унизительно признать, что постоянные поражения военных в битвах с Бенкосом — это не тот аргумент, с помощью которого он может убедить влиятельных горожан Картахены, что способен предотвратить грабежи и похищения, таких как похищение моего отца, или даже смерть, как угрожали беглые рабы.

В жарком феврале, во время посещения Сандо в его поселке, где мы провели несколько дней, нам рассказали, что по окончании праздников Мельхор де Осуна отплыл обратно в Испанию на одном из посыльных кораблей Палаты по делам колоний.

Похоже, как сообщали наши доверенные лица, братья Курво не имели представления о грязных делишках Мельхора, пока не получили мое письмо, и лишь тогда узнали, что их протеже тайком использовал сведения, которые они держали в таком секрете. Узнав, что родственник их обманывает и злоупотребляет доверием, Курво отняли у него всё, за исключением жизни, и силой посадили на корабль, чтобы тот вернулся в Севилью. На этом же корабле отправилось и письмо для Фернандо, где рассказывалось о случившемся, ему велели присмотреть за Мельхором, чтобы тот никогда не смог вернуться в Новый Свет.

Как же мы обрадовались, узнав об этом! Но в тот год нас ждали и другие сюрпризы. В апреле Бенкос попросил нас привезти груз оружия и пороха, поскольку не доверял затишью и спокойствию губернатора, подозревая, что тот готовит большую атаку на поселения. Раз урожая табака не ожидалось раньше мая, я попросила отца, чтобы мы отплыли загодя, чтобы вернуться на мой остров.

— Могу я узнать, какого дьявола ты там потерял? — серьезно спросил он.

Я не рассказала ему об открытии, что сделала в ту ночь с Сандо и Франсиско поблизости от Мансанареса, о фразе «Я бы отдал всё за пиратскую пушку», так что теперь пришлось поведать ему всё.

— Помнит ли ваша милость, — начала я, — ту старую историю о торговце из Маракайбо, который много лет назад нашел несколько зарытых на необитаемом острове старых бомбард, в которых обнаружил несметные сокровища, сделавшие его богатым человеком?

Он рассеянно посмотрел на меня и поднял брови, словно не понимая, о чем речь.

— Да, конечно. Это был Луис Тельес, житель Маракайбо. Но я не понимаю...

— А известно ли вашей милости, что пираты прячут сокровища в старых негодных пушках на многих необитаемым островках в наших карибских водах?