Почему великие полководцы, достигнув своих вершин в жизни, становятся малодушными, а подчас избалованными, тщедушными и жалкими в своих желаниях? Почему щедрый превращается в жадину и скрягу? Какой смысл в наставлениях и разного рода учениях, которые вроде бы направляют на некий путь, если мы не знаем, куда приведет в конечном итоге этот путь и кем станет человек в конце концов?..

А я говорю, что один появившийся на свет бедняк важнее десятка благополучных ничтожеств. Что же мы знаем друг о друге? И почему нам всем так необходим дом и Родина?

Истина не лежит на поверхности. Если на этой почве одни деревья пускают крепкие корни и приносят щедрые плоды, а для других она становится безжизненной могилой, то для плодоносящих эта почва и есть истина, а для погибающих – всего лишь ловушка, эшафот с припрятанным до поры топором или пиршественный стол, где каждое блюдо начинено медленным ядом. Если именно эта земля с ее обычаями и традициями, а не какая-либо иная дают человеку ощущение внутренней полноты, могущество, которого он в себе не подозревал, значит, эта мера вещей, эта форма существования и есть истина человека.

Помни об этом, друг мой! Мы дышим полной грудью лишь тогда, когда связаны с нашими сородичами узами любви и есть у нас одно предназначение. Все мы знаем по опыту: любить – это не значит смотреть друг на друга, любить – значит, вместе смотреть в одном направлении. Истина человека – то, что делает его человеком. Истина – это то, что делает мир проще для всех живущих в нем народов. Истину не нужно доказывать, она есть или ее нет…»

Память вновь перенесла Ишуту в события пятилетней давности. Всякий раз, когда вспоминал он свою первую встречу с Аникой, светло и радостно замирало сердце. После разговора со Славарадом он прощальным взглядом посмотрел на Чаяну и сказал: «Я найду тебя!» Она лишь спросила в ответ: «Когда?» Он ничего не ответил и, только сделав несколько шагов от ворот двора, обернулся. Чаяна стояла на высоком крыльце, глядя поверх забора на дорогу, по которой он должен пуститься в путь. Эта минута расставания с девушкой стала в конечном итоге его путеводной звездой. Его невыносимо тянуло к ней, но при этом было ощущение легкости и наполненности в каждой клетке его земной плоти. Она заселила его тело и разум новыми смыслами, доселе ему неведомыми. И, кто знает, если бы не это знакомство, чем бы обернулась первая встреча с Аникой? Но теперь Ишута твердо знал, ради чего он должен совершенствоваться…

Он вернулся в то утро на постоялый двор. Снова вышел навстречу тот же самый лысоватый хозяин заведения, держа скрещенные руки на солидно выпирающем животе.

– Приходи через пару, а лучше тройку часов. Я всю ночь не спал! – лысоватый, широко зевая, даже не попытался прикрыть ладонью распахнутый рот, из которого дохнуло луком и недельным, застрявшим между зубами мясом.

Ишута не ответил. Легонько оттолкнув вставшего на пути, он подошел к двери.

– Ах ты вошь на гребешке! – Хозяин бросился вслед.

Молодой человек уже открыл дверь и поставил одну ногу на порог, как его грубо схватили за плечо и развернули. Хозяин постоялого двора, лысина которого пошла пятнами от прилива негодования, открыл было рот для продолжения оскорбительной тирады, и тогда волхв быстрым движением придавил носок его левой ноги посохом к полу и коротко толкнул локтем чуть ниже правого плеча. Хозяин полетел спиной вперед, широко загребая воздух в угол, где двумя колоннами высилась глиняная посуда. Раздались грохот и многочисленные звуки бьющейся керамики.

Человек, спавший за столом на скрещенных руках, поднял голову. Длинная челка до кончика носа, видны только жесткие, улыбающиеся губы.

– Да впусти ты его, Тирей! – Он с минуту пристально смотрел сквозь свою прядь на вошедшего.

Ишута терпеливо ждал на пороге.

– Ну, что ж. Коль нашел, проходи и подсаживайся к столу.

Волхва очень удивила эта фраза: с чего вдруг незнакомец узнал, что он ищет его?

Но тот будто прочитал мысли молодого кривича и, усмехнувшись, бросил:

– Посох! Посох Абариса!

После этого Ишута уже ничуть не сомневался, что перед ним сам Аника-воин.

Тирей, сидя в углу на груде разбитой посуды, смотрел круглыми глазами на вошедшего.

– Иди отдыхать, Тирей! Я, ты ведь знаешь, в долгу не останусь. Это на погашение убытков, – Аника бросил несколько монет на стол и, уже обращаясь к Ишуте, добавил: – Проходи, – кивком головы указал на место за столом напротив себя.

Молодой человек спустился по скрипучим ступенькам и сел, куда было указано.

– Абарис мне говорил, что учился у тебя? – Ишута начал разговор с вопроса, сам того не ожидая.

– Было дело. Учился и был значительно меня старше. Такое бывает, – Аника сделал внушительный глоток из кружки. – Голова трещит… Чего ты умеешь?

В ответ Ишута только пожал плечами. После рассказа Славарада он четко осознал, что ничего толком не умеет.

– Правильно. Толком ничего не умеешь. А вот с вином надо бы мне попридержаться!.. С саками тебе повезло. Они просто не ожидали, да и пьяны были изрядно. Поэтому в герои себя не записывай… Ну, хорошо. Возьми посох и ударь меня! – Аника тряхнул челкой.