Шрифт:
Бородачи бросили свои свертки на головы викингам и побежали обратно в лес.
Боевой порядок викингов распался. Норманны рассеялись по лесу, пытаясь со всех ног скрыться от жалящего, гудящего кошмара. Одни срывали шлемы, другие на ходу расстегивали ремни доспехов. Грозные и доселе непобедимые, они вдруг в одночасье стали до смеха беспомощными, жалкими и незащищенными.
Кривичи, наученные кровавым опытом, нападали на врага, имея значительный численный перевес, – втроем, а то и впятером на одного. Бешено вздымались и сверкали в лучах солнца их тяжелые лесорубные топоры. Надсадно хрипели глотки, словно помогая иззубренному лезвию поразить цель как можно глубже.
Началось настоящее избиение, короткое и страшное, и только близость берега принесла спасение убегающим.
Хроальд скатился под берег, сорвал с головы шлем и кинулся в воды Днепра. Лицо и плешивая голова так опухли от укусов, что теперь его трудно было узнать. Вслед за херсиром еще шесть человек бросились в воду. Четверо навсегда остались лежать зарубленными в лесу, двое погибли в яме на кольях, и один принял леденящую душу смерть между березами.
– Хроальд! – орал Сиггурд, подступая к конунгу с обнаженным мечом. – Ты погубил людей! Посмотри, скольких ты погубил, выживший из ума старик!..
– Клянусь асами, я отомщу! – Херсира трясло так, что зуб на зуб не попадал.
– Хватит! Мы уходим. А ты можешь оставаться один и ловить своего зверя!
– С каких это пор ты, Сиггурд, решаешь, что делать?
– С таких!.. Из-за тебя мы лишились лучших! Кто, ответь, сядет теперь на весла? Все погибшие были с «Фенрира». С «Хрофтотюра» не погиб никто. Как это называется, Хроальд?
– Я не делю людей, кто с какого драккара. Для меня все едины!
– О! О твоих истинных планах знает лишь одноглазая Асгерд! А я вижу, что ты ослабил «Фенрира». Теперь наши драккары в неравных условиях. А значит, ты и твои люди с «Хрофтотюра» будут считать себя хозяевами положения. Нам же достанутся только обглоданные кости!
– Заткнись, сын бешеной собаки! – Хроальд взмахнул мечом.
Сиггурд отступил на шаг и выставил свой клинок.
– 'Oди-ин! Умри же, змеиный выродок!
Вся уцелевшая команда «Фенрира», обнажив оружие, бросилась на своих сородичей с «Хрофтотюра». Глухо зазвенела сталь.
Хроальд все же оставался конунгом. Он выкрикнул несколько коротких приказов, и его воины сомкнули щиты. И только благодаря этому удалось избежать безумия смертельной свалки. Одни нападали, позабыв о существовании боевых порядков, другие профессионально отбивались, стараясь при этом не наносить калечащих ран. Но совсем без жертв не обошлось. Еще три человека с «Фенрира», хрипя от полученных ран, легли на береговой песок Днепра. Сколько бы еще продолжалось это сражение, если бы не крик?
– Они сбежали!
– Кто?!.. Как?!.. – Хроальд опустил меч и посмотрел на группу траллов. Вроде все на первый взгляд были на месте.
– Эгиль освободил Никсу и ее жениха. И все втроем сбежали! – кричал молодой шестнадцатилетний норманн, указывая мечом на пустые, перерубленные путы.
Часть пленных сидела на берегу, низко опустив головы и боясь пошевелиться. Другая, скованная цепями, находилась на «Хрофтотюре», со страхом и удивлением наблюдая за происходящим на берегу. Среди них были старик Кривец и юный подпасок Ивоша.
– Ишь, гляди-ка. Не заладилось у нурманна! – Кривец привстал на коленях.
– Друг друга поперерубят! – Ивоша высунулся из-за стоявшего на ребре щита.
– Оно-то нам и надо бы. Но ты, Ивошка, тоже рот задаром не разевай, – Кривец перешел на шепот. – Шатай помаленьку кольцо-то! У меня, вишь как, силенок уже не хватает.
– Шатаю, шатаю, дядька Кривец… А чего они с нами сделают, а, дядь?
– Коли довезут до ромейских земель, то продадут. Тебя хорошо продадут, а меня, поди, себе оставят: черпать отхожее место на лодье. На что я еще сгожусь?
– Дядька Кривец, да мы вместе держаться будем. Коли не сбежим сейчас, потом все одно нас не устерегут.
– Ты думаешь, они такие ротозеи? Уж таких, как мы с тобой, они к ромеям-то наперевозили знаешь сколько?
– А ежели заметят, что мы, того, кольцо расчапали, то что нам тогда будет?
– С меня живьем шкуру спустят. Я для них товар – так себе. А тебе уши отрежут, чтобы неповадно было сбегать. Но ежели бояться будем, то совсем лик человечий потеряем. А в неволе, парень, шибко несладко. Так что чапай колечко-то…
Глава 8
– Тебя не было пять лет! – Чаяна повернулась на другой бок, отвернувшись от Ишуты. – Мне что, прикажешь до старости куковать?
Солома приятно поскрипывала, реагируя даже на глубокое дыхание.
– Я вернусь за тобой! Я же обещал! – Ишута разглядывал синее полабское небо сквозь прорехи на крыше сарая.
– Когда теперь тебя ждать? Еще через пять лет?.. А потом ты найдешь меня старухой, и я стану тебе не нужна.
– Нет. Этого никогда не будет, Чаяна!