Шульгинцы опирались на историческую традицию, культурные ценности, были представлены в крупных городах. Их опора заключалась в централизованной российской власти, но после отречения императора такая власть сделалась хлипкой. Соответственно, выправить положение можно было только при наличии вооруженной силы. Какой? Российская армия разлагалась. Украинские же полки под командованием Симона Петлюры в предвкушении передела собственности напитывались ненавистью к «москалям» — набирались энергии и мощи.

Приехав в Киев в столь горячее время, наш герой не мог не принять участия в двух других кампаниях, выборах депутатов Учредительного собрания и Украинского учредительного собрания, а дальше ходом событий был втянут в начавшуюся Гражданскую войну.

Выборы в Учредительное собрание Шульгин проиграл, но в Украинское учредительное собрание мандат получил, несмотря на ожесточенную травлю со стороны «украинцев».

Все же Киев был по преимуществу русский город.

«Тут жестокими врагами (на выборах. — С. Р.) явились опять же украинцы. За это время произошла в Киеве народная перепись, показавшая национальный состав киевского населения. Оказалось поляков 10 процентов, украинцев 12, малороссов 4, русских 54, евреев 17 и 3 процента под рубрикой „прочих“» [329] .

Правда, Украинское учредительное собрание никогда не собиралось. Но не это главное. Главное, что он приобрел опыт, благодаря которому стал национальным идеологом в Малороссии — Украине и членом правительства Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) у генерала Деникина.

Последним появлением Шульгина в российском публичном пространстве было его выступление с трибуны Московского государственного совещания, собранного Временным правительством в Первопрестольной 12–15 (25–28) августа 1917 года. По замыслу организаторов оно должно было консолидировать правящую элиту. Проводилась колоссальная акция, новый Земский собор, — в Большом театре собралось около 2500 человек, в том числе 488 депутатов Государственной думы всех четырех созывов, 147 гласных городских дум, 117 представителей армии и флота, 313 — от кооперативов, 150 — от торгово-промышленных кругов и банков, 176 — от профсоюзов, 118— от земств; 129 человек представляли Советы крестьянских депутатов и 100 — Советы рабочих и солдатских депутатов; присутствовали также представители интеллигенции (83 человека), национальных организаций (58), духовенства (24) и т. д.

На два дня раньше, 10 августа, в Богословской аудитории Московского университета прошла закрытая конференция, чтобы принять программу, которую следовало предложить Государственному совещанию. Присутствовали генералы М. В. Алексеев, А. А. Брусилов, Н. Н. Юденич, атаман Войска Донского А. М. Каледин. Все были настроены к Временному правительству резко отрицательно. Алексеев рассказал о бедственном положении армии. Зачитали резолюцию Совета казачьих войск России о поддержке Верховного главнокомандующего Корнилова с предупреждением в адрес Керенского о безусловной поддержке генерала в случае попытки его сместить с поста. Перед окончанием конференции в аудитории появился сам Корнилов, ему устроили овацию.

Возможности правительства с каждым днем становились всё призрачнее. Весьма показательно завершилась его попытка поставить союзникам хлеб по их просьбе — Англии, Франции, Италии соответственно 30, 20, 7 миллионов пудов (при этом для внутреннего потребления не хватало 86 миллионов пудов). Местные Советы и командующие фронтами отказались выполнять распоряжение Петрограда, что подчеркнуло несамостоятельность правительства в отношении союзников, нежелание союзников учитывать интересы России, слабость новой центральной власти, силу региональных властей.

В июле социально-экономическое положение еще более ухудшилось. В металлургии по сравнению с февралем производство упало на 40 процентов, в текстильной промышленности — на 20; росли безработица, инфляция, преступность.

Нехватка продовольствия сильнее всего ударила по людям с низкими доходами, которым не были доступны продукты на черных рынках и в обычных продовольственных магазинах, где цены неуклонно росли. В начале августа стало ясно, что зимой половина действующих петроградских предприятий из-за отсутствия топлива остановится.

Экономика по-прежнему сползала в пропасть, теоретически остановить падение могли только диктатура, устранение Советов и проведение реформ под силовым прикрытием. Реформаторская российская социал-демократия (по западноевропейскому образцу) оказалась бессильна перед наползающим на нее общинным крестьянским валом. К лету 1917 года Россия разорвалась по своим культурно-цивилизационным основаниям: петровская, дворянско-буржуазная культура — в одну сторону; допетровская, объединяющаяся с радикальной частью дворянско-буржуазной, — в другую.

Поэтому попытки правительства законодательными средствами успокоить и повернуть массовые ожидания в русло согласования интересов не были эффективными.

За Корниловым стояли финансово-промышленные круги (А. И. Гучков, П. П. Рябушинский, А. И. Вышнеградский, А. И. Путилов) и кадетская партия. Как говорил тогда председатель Союза офицеров армии и флота подполковник Л. Н. Новосильцев, повторяя слова декабриста П. И. Пестеля: «Всякое временное правительство должно быть диктатором».

Армия действительно находилась на грани развала. Терпение генералов иссякло, военный переворот был неизбежен.