Согласие было получено. Гришин-Алмазов был представлен собравшимся как кандидат от Добровольческой армии.

«Энно попросил его сесть и сказал:

— Присутствующие здесь высшие офицеры русской армии, находящиеся в Одессе, одобряют мой выбор, который пал на вас, генерал, и просят вас принять командование русскими частями, здесь находящимися.

Молодой генерал, твердо держа шашку обеими руками, проговорил низким голосом, контрастировавшим с его тонким лицом:

— А все ли будут мне повиноваться?

Присутствующие ответили в том смысле, что повиноваться будут все. Тогда молодой и никому до той поры не известный генерал заключил:

— В таком случае я согласен.

После этого совещание закрылось. Генерал Гришин-Алмазов и я перешли в мой номер. Тут он подошел к креслу, схватил его обеими руками, поднял в воздух и сломал, сказав при этом:

— А теперь мы посмотрим.

Видно, это в натуре у русского человека — ломать мебель. Ведь кто-то когда-то сказал: „Александр Македонский великий человек, но зачем же стулья ломать“.

Я был слишком грустно настроен, чтобы шутить, но понял, что от Гришина-Алмазова можно ожидать решительных действий. И не ошибся» [374] .

Гришин-Алмазов оказался решительным и храбрым военным руководителем. Он организовал имевшиеся небольшие отряды и выбил из города петлюровцев, не прибегая к помощи французских частей, которые уже высадились в Одессе, но воевать не собирались.

Шульгин стал при нем главным советником, причем генерал назвал его своей «деникинской совестью». Наш герой составил местное правительство, ибо управлять из Екатеринодара Одессой было затруднительно.

И тут тоже пригодились старые связи — на пост «министра внутренних дел» был назначен бывший иркутский губернатор и бывший товарищ министра внутренних дел Российской империи А. И. Пильц, «министра просвещения» — ректор Новороссийского университета Антон Дмитриевич Билимович (брат Александра Дмитриевича). Новое правительство стало печатать свои деньги, которые можно было конвертировать в иностранную валюту. Разумеется, Шульгин мог бы на этом озолотиться, но почему-то такая мысль не пришла ему в голову.

По совету Шульгина Гришин-Алмазов распустил городскую думу и объявил выборы в новую. Василий Витальевич придумал беспроигрышное название своему избирательному блоку — «Христианский блок», который и победил по результатам голосования.

Одесса того времени кишела бандитами. С ними и столкнулся генерал Гришин-Алмазов. Он, отвергнув предложенный взаимный нейтралитет, повел с ними войну на уничтожение, не останавливаясь перед тайными убийствами противников. Столь же бескомпромиссен он был и в отношении петлюровцев и большевистского подполья.

В конце ноября 1918 года, после ухода германских войск из России, английские и французские военные корабли высадили десанты в Новороссийске, Одессе, Севастополе. В декабре в Одессу прибыла 156-я французская дивизия, вскоре усиленная греческими частями. Французское командование разработало план удара на Москву. Английский флот занял российские порты на Балтике и Белом море. Пять английских бригад стали продвигаться вдоль Закавказской железной дороги к бакинским нефтяным промыслам, не желая допустить туда добровольцев Деникина. Теперь, когда Антанта не была заинтересована в союзнике на востоке, она перешла к прямой реализации своих интересов на территории бывшей империи.

Вслед за смертью Дарьи Васильевны Шульгина постиг еще один невыносимо тяжкий удар.

14 декабря 1918 года войска Директории под командованием С. В. Петлюры захватили Киев. Гетмана в нем уже не было, он отказался от власти, так как немцы покинули Украину. Однако в городе еще сопротивлялись отдельные дружины юнкеров и гимназистов, в одной из них сражался Василид Шульгин, Василек.

И погиб.

Эта смерть отражена в романе Булгакова «Белая гвардия» (бой на «Политехнической стрелке»). В действительности все было ужаснее. Девятнадцатилетний Василид добровольцем записался в «Георгиевскую дружину», состоявшую в основном из гимназистов, и погиб, как и все бойцы этой дружины, повторив подвиг четырнадцатилетних кадетов при обороне Новочеркасска в начале 1918 года.

В письме от 19 января 1919 года коллеге по Думе и товарищу по «Азбуке» В. А. Степанову Шульгин написал: «С тех пор как мы с Вами расстались, я потерял еще сына. Утешение мне то, что он умер смертью честного, чистого мальчика, у которого слово не расходится с делом. Их было там на Святошинском шоссе 25 юношей. Их начальник уехал в город и не вернулся, поручив им защищать шоссе. Утром 1/14 декабря Киев был сдан. Соседние части стали отходить. Товарищ из соседней дружины подошел к Васильку и сказал: „Мы уходим, уходите и вы“. Он ответил: „Мы не можем уйти, мы не получили приказания. Зайдите к моей матери…“