И действительно, записывая то, что, как нам кажется, мы знаем как свои пять пальцев, двигаясь по следам, по которым мы не считаем нужным проходить вновь, мы приобретаем привычку, невероятно полезную даже для самых выдающихся экспертов. В 2006 г. группа врачей обнародовала результаты революционного исследования: им удалось снизить количество случаев заражения крови в результате катетеризации, грозящих затратами и возможным летальным исходом. Согласно оценкам, в год таких случаев заражения насчитывалось около 80 тыс. (из них со смертельным исходом – до 28 тыс.), стоимость лечения достигала 45 тыс. долларов на одного пациента. В отделениях интенсивной терапии Мичигана количество случаев заражения удалось снизить с 2,7 на 1000 пациентов до нуля всего за три месяца. По прошествии 16 и 18 месяцев количество случаев заражения на 1000 пациентов снизилось с исходного значения 7,7 до 1,4. Как такое возможно? Неужели врачи изобрели некий чудесный метод?

На самом деле их метод был настолько простым, что многие врачи возмутились, узнав, как легко им утерли нос. Исследователи учредили список обязательных действий. В него входило всего пять простых пунктов, таких элементарных, как мытье рук и обработка кожи пациента перед введением катетера. Разумеется, в напоминаниях о таких простейших действиях никто не нуждался. И тем не менее при наличии напоминаний количество случаев инфекции резко снизилось почти до нуля. (Задумаемся о том, что это означает: до введения списка обязательных действий ряд очевидных правил не соблюдался или соблюдался нерегулярно.)

Ясно, что сколь бы выдающимся специалистом в каком-либо деле мы ни стали, мы в состоянии забыть даже простейшие детали этого дела, если действуем бездумно, независимо от степени собственной мотивированности на успех. Все, что побуждает нас к вдумчивости, будь то памятка или нечто совершенно иное, способно оказать значительное влияние на нашу способность удерживаться на высоком экспертном уровне и постоянно демонстрировать отличную результативность.

Способность человека приспосабливаться поразительна. Как уже не раз подчеркивалось, наш мозг способен создавать всё новые нейронные сети в течение длительного времени. Клетки, срабатывающие вместе, объединяются в одну сеть. А если они начинают срабатывать в разных комбинациях с достаточным количеством повторов, конфигурация сети тоже будет меняться.

Причина, по которой я делаю акцент на необходимости практики, заключается в том, что только практика позволит нам применять методику Холмса в реальной жизни, в ситуациях, гораздо более нагруженных в эмоциональном отношении, чем можно представить себе по результатам любого эксперимента, связанного с мышлением. Нам необходимы умственные тренировки, подготовка к этим эмоциональным моментам, к периодам, когда игра обстоятельств против нас особенно заметна. Легко забыть, как быстро наш разум выбирает знакомые пути, когда времени на размышление у нас нет, или в напряженных условиях другого рода. Тем не менее только нам решать, какими будут эти выбранные пути.

Труднее всего применять логику Холмса в те моменты, когда от нее зависит особенно многое. Следовательно, все, что нам остается, – практиковаться, пока мы не приобретем настолько прочную привычку, что даже в условиях самого острого стресса наше мышление останется прежним, приобретенным нами упорным трудом.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ О ШЕРЛОКЕ ХОЛМСЕ

«Вы же знакомы с моим методом. Попробуйте применить его…», «Ну-с, Ватсон, какого вы мнения о ней?» – повесть «Собака Баскервилей», гл. 1 «Мистер Шерлок Холмс».

«Если я берусь распутать загадку, я должен знать мельчайшие подробности…» – рассказ «Алое кольцо».

«Ум Шерлока Холмса, подобно острой бритве, в бездействии тупел и покрывался ржавчиной…» – повесть «Долина страха».

Однажды утром в мае 1920 г. Эдвард Гарднер получил письмо от друга. В письмо были вложены две небольшие фотографии. На одной группа существ, напоминающих эльфов, танцевала на берегу ручья, а девочка наблюдала за ними. На другой крылатое существо, которое Гарднер принял за гнома, сидело возле другой девочки, протягивающей к нему руку.

Гарднер был теософом, то есть верил, что знания о Боге можно приобрести посредством духовного экстаза, непосредственной интуиции или особых личных взаимоотношений с духовным миром (популярное слияние восточных идей о реинкарнации и возможности путешествий духа). Эльфы и гномы казались бесконечно далекими от какой бы то ни было реальности, с которой он сталкивался за пределами книг, но, если любой другой человек только посмеялся бы и отложил в сторону письмо вместе со снимками, Гарднер захотел разобраться в этом случае. И в ответном письме он спросил у друга, нельзя ли получить негативы этих кадров.

Когда прибыли негативы, Гарднер безотлагательно переслал их Гарольду Снеллингу, выдающемуся знатоку фотографии. Говорили, что от взгляда Снеллинга не ускользает ни одна подделка. Лето продолжалось, Гарднер ждал ответа от эксперта. Неужели эти снимки – не просто искусный фотомонтаж?

К концу июля Гарднер получил вердикт: «Эти два негатива, – писал Снеллинг, – совершенно настоящие, подлинные фотографии с однократной экспозицией, сделанные на открытом воздухе, демонстрирующие движения эльфов. На них нет ни малейших признаков студийной работы с применением картонных или бумажных моделей, темного фона, нарисованных фигурок и т. п. По моему мнению, это два настоящих неретушированных снимка».

Гарднер пришел в восторг. Но далеко не всех убедило мнение эксперта. Изображение выглядело совершенно невероятно. Разобраться в этом деле решил один из скептиков – сэр Артур Конан Дойл.

Конан Дойл действовал в высшей степени педантично. По крайней мере, в этом случае он применил методику созданного им персонажа. И запросил подтверждений у бесспорного авторитета в области фотографии, компании Kodak, тем более что снимки были сделаны фотоаппаратом именно ее производства.

Компания Kodak отказалась выносить официальный вердикт. Эксперты определили, что фотографии действительно сделаны при однократной экспозиции и не носят видимых признаков подделки, но делать на этом основании вывод о подлинности снимков – это уже чересчур. Фотографии могут быть поддельными, даже если на них нет видимых признаков подделки, ведь, так или иначе, эльфов не существует. Следовательно, снимки просто не могут быть подлинными.

Конан Дойл отверг последнее как сбой логики, типичный «порочный круг» аргументации. Однако прочие утверждения выглядели здравыми. Никаких следов подделки. Однократная экспозиция. Явно убедительное заключение, особенно если дополнить его вердиктом Снеллинга. Единственный негативный отзыв, высказанный экспертами Kodak, – в чистом виде предположение, а кому, как не создателю Холмса, знать, что предположения не следует принимать во внимание?

Оставалось получить подтверждение лишь по последнему пункту: а что же девочки, изображенные на снимках? Какие свидетельства могут предложить они – за подлинность фотографий или против нее? Увы, сэр Артур уезжал в Австралию, отменить или отложить поездку было невозможно, поэтому он просил Гарднера отправиться вместо него туда, где были сделаны снимки, – в маленькую западно-йоркширскую деревушку Коттингли – и поговорить с родственниками девочек, запечатленных на фотографиях.

В августе 1920 г. Эдвард Гарднер в первый раз встретился с Элси Райт и ее двоюродной сестрой Фрэнсис Гриффитс, шестью годами моложе Элси. Гарднеру сообщили, что снимки были сделаны три года назад, когда Элси было шестнадцать лет, а Фрэнсис десять. Родители не верили их рассказам об эльфах, живущих у ручья, и девочки решили подкрепить свои рассказы вещественным доказательством. Результатом стали фотографии.

Элси и Фрэнсис произвели на Гарднера впечатление скромных и искренних девушек. Они были благовоспитанными и порядочными провинциалками, вряд ли гнались за личной выгодой и слышать не желали о плате за фотографии. Мало того, они просили не упоминать их имен в том случае, если снимки будут опубликованы. И хотя мистер Райт, отец Элси, скептически называл эти кадры детской шалостью, Гарднер был убежден, что они подлинные: эльфы действительно существуют. Девушки не лгут. По возвращении в Лондон Гарднер отправил Конан Дойлу отчет о поездке, сообщив, что полностью удовлетворен ею. Пока что концы сходились с концами.

Но Конан Дойл все-таки решил получить и другие подтверждения. Ведь результаты научных экспериментов считаются достоверными, если их можно воспроизвести вновь. Поэтому Гарднер еще раз отправился в провинцию, на этот раз с двумя фотоаппаратами и двумя дюжинами специально помеченных фотографических пластинок, незаметно подменить которые было бы невозможно. Он оставил привезенное девушкам, попросив их еще раз запечатлеть эльфов, предпочтительно в солнечный день, при наилучшем освещении.

Разочарование его не постигло. В начале осени он получил еще три фотографии. На них были изображены эльфы. Фотопластинки оказались теми же самыми, которые привез он. Никаких свидетельств фальсификации обнаружить не удалось.

Это доказательство убедило Артура Конан Дойла. Эксперты согласились с ним (хотя, разумеется, неофициально). Воспроизведение эксперимента прошло гладко. Девушки явно ничего не скрывали и заслуживали доверия.

В декабре знаменитый создатель Шерлока Холмса опубликовал первоначальные фотографии с рассказом о процессе подтверждения их подлинности в журнале The Strand Magazine, в том же самом, где публиковались повествования о самом Холмсе. Статья была снабжена заголовком: «Сфотографированы эльфы: эпохальное событие». Два года спустя он издал книгу «Пришествие эльфов» (The Coming of the Fairies), в которой подробно рассказывалось о первоначальном расследовании, а факт существования эльфов дополнительно подтверждал ясновидящий Джеффри Ходсон. Конан Дойл принял решение и не собирался менять его.

Как мог Конан Дойл провалить тест на холмсовское мышление? Что подтолкнуло этого явно разумного человека к выводу, будто эльфы существуют, – только на основании того, что эксперт подтвердил: фотографии из Коттингли – не подделка?

Сэр Артур потратил столько сил на подтверждение подлинности снимков, что ни разу не задался очевидным вопросом: почему в попытках определить подлинность никто не пробовал установить, нет ли более простого способа сфальсифицировать сами изображения эльфов? Легко согласиться с логичным утверждением, что десятилетняя и шестнадцатилетняя девочки вряд ли могли сфабриковать фотографии, удовлетворившие экспертов, но как насчет сфабрикованных эльфов? Рассмотрите снимки на предыдущих страницах. Теперь, по прошествии времени, очевидно, что они ненастоящие. Разве эльфы выглядят живыми? Или, скорее, напоминают вырезанные из бумаги и продуманно расположенные фигурки? Почему они настолько контрастные? Почему не движутся их крылья? Почему никто не последовал за девушками, чтобы лично увидеть эльфов?

Конан Дойл мог бы копнуть глубже и должен был сделать это, когда речь зашла о девочках с фотографий. Тогда он узнал бы, что Элси – талантливая художница, вдобавок, как оказалось, работавшая в фотостудии. Кроме того, он мог бы обнаружить некую книгу, изданную в 1915 г., с иллюстрациями поразительно напоминавшими эльфов на первых снимках.

Холмс определенно не попался бы на подобную уловку. Не было ли у эльфов помощников-людей, которые помогли этим существам попасть в кадр и, так сказать, явить свое существование? – вот какой вопрос задал бы сыщик в первую очередь. Невероятное – еще не значит невозможное, однако без соответствующих веских доказательств не обойтись. Совершенно ясно, что именно их сэр Артур Конан Дойл раздобыть не смог. Почему? Как мы вскоре убедимся, когда нам по-настоящему хочется поверить во что-либо, то мы становимся гораздо менее скептичными и дотошными и принимаем доказательства далеко не столь придирчиво, чем когда те подтверждают явление, верить в которое нам не хочется. Другими словами, в подобных случаях мы не обременяем себя особо тщательной проверкой. Для Конан Дойла существование эльфов стало как раз таким случаем.

Принимая решение, мы делаем это в рамках контекста знаний, доступных нам в настоящий момент, а не глядя из будущего. В названном контексте бывает непросто найти баланс между требуемой непредубежденностью и тем, что считается объективным критерием в контексте данного времени. Нас тоже можно обманом убедить в том, что эльфы (или еще что-нибудь) действительно существуют. Достаточно лишь верно выбранного окружения и мотивации. Задумайтесь об этом, прежде чем осуждать Конан Дойла за глупость (надеюсь, к концу главы вы будете меньше склонны к осуждению).

Мы – заложники наших знаний и мотивации

Закройте глаза и представьте себе тигра. Он лежит на зеленой траве, купаясь в лучах солнца. Вылизывает лапы. Лениво зевает, перекатывается на спину. Неподалеку слышится шорох. Возможно, это ветер, но тигр настораживается. Мгновение – и он уже стоит на всех четырех лапах, выгнув спину плавной дугой, вжав голову в плечи.

Вы видите его? Как он выглядит? Какого цвета шерсть? Есть ли на ней полосы? Какого они цвета? А глаза? А морда (есть ли у тигра усы)? Какова текстура шерсти? Вы видите клыки, когда тигр открывает пасть?

Если вы похожи на большинство людей, ваш тигр оранжевого цвета, с темными или черными полосами на морде и боках. Возможно, вы не забыли добавить характерные белые пятна на голове и животе, кончиках лап и горле. Или же не сделали этого, и тигр у вас получился почти одноцветный. Возможно, у вашего тигра черные глаза. Или синие. В равной степени вероятно и то и другое. Может, вы видите, как он обнажает клыки. Или не видите их.

Но одна деталь неизменна почти для всех: преобладающий цвет вашего тигра – какой-нибудь из оттенков темно-оранжевого или рыжего цвета, нечто среднее между цветом огня и патоки. Вряд ли это редкий белый тигр-альбинос, белый цвет шерсти которого обусловлен двойным рецессивным геном, который встречается так редко, что эксперты оценивают его появление в естественных условиях следующим образом: в дикой природе белым рождается примерно один из десяти тысяч тигров. (На самом деле они вовсе не альбиносы. Это состояние называется лейкизм и является результатом снижения уровня всех кожных пигментов, а не только меланина.) Вряд ли это будет и черный тигр, так называемый меланист. Эта разновидность окраски – без полос, без цветовых переходов, шерсть глубокого и ровного черного цвета – объясняется мутацией гена, отвечающего за агути-фактор (многоцветную зональную окраску каждой шерстинки). И то и другое встречается редко. Ни один из этих двух окрасов не всплывает в голове, когда требуется представить себе типичного тигра. Тем не менее все три животных – представители одного и того же вида, Panthera tigris.

А теперь снова закройте глаза и вообразите другое животное – осьминога-имитатора, который водится на океанском дне вблизи некоторых рифов. Вода серовато-голубая, неподалеку проплывает стайка рыб.

Вы озадачены? Вот подсказка. Длина этого осьминога – примерно 60 см, на теле есть коричневые и белые пятна и полосы – за исключением случаев, когда их там нет. Видите ли, имитатор умеет маскироваться более чем под 15 различных обитателей моря. Его можно принять за медузу из рассказа «Львиная грива», поразившую столько жертв чуть ли не на глазах растерявшегося Холмса. Он может стать похожим на полосатую морскую змею, на плоскую, как лист, камбалу или приобрести сходство с нахохлившимся индюком на человеческих ногах. Может менять цвет, размер, форму в любой момент. Иначе говоря, представить себе такое существо почти невозможно. Оно сочетает в себе множество животных, так что в любой отдельно взятый момент нельзя вычленить какое-то одно.

А теперь я скажу вам еще кое-что. Одного из животных, упомянутых в предыдущих абзацах, в действительности не существует. Возможно, когда-то оно и обитало на Земле, но теперь сохранилось лишь в легендах. О каком из них вы подумали? О рыжем тигре? О белом? О черном? Об осьминоге-имитаторе?

Правильный ответ – черный тигр. Хотя с генетической точки зрения его существование выглядит правдоподобно и то, что нам известно о генетическом наследовании тигра и его геноме, подтверждает такую теоретическую возможность, настоящего тигра-меланиста никто и никогда не видел. Да, говорят, будто такого тигра видели, – но это лишь голословные утверждения. Попадались также экземпляры-псевдомеланисты, полосы у которых были такими широкими и близко расположенными, что почти сливались, создавая впечатление меланизма. Существовали темно-коричневые тигры с черными полосами. Некоторые черные тигры оказывались в конце концов черными леопардами – такая путаница встречается особенно часто. Но настоящего черного тигра никто не видел. Не зафиксировано ни одного подтвержденного и проверенного случая. Ни единого.

Тем не менее вы, вероятно, без труда поверили в его существование. На протяжении веков людям явно хотелось, чтобы черный тигр существовал. Черные звери фигурируют в одной вьетнамской легенде, за их поимку не раз назначались награды, одного даже преподнес в дар Наполеону король Явы (увы, подарок оказался опять-таки леопардом). Существование такого животного представляется логичным. Оно имеет определенное сходство с животными, о реальности которых нам известно. И потом, почему бы и нет?

С другой стороны, осьминог-имитатор до сравнительно недавнего времени оставался персонажем легенд. Он был обнаружен лишь в 1998 г. группой рыбаков у побережья Индонезии. Сообщение об этом событии выглядело так неправдоподобно и странно, что понадобилось отснять часы видеоматериалов, чтобы убедить скептически настроенных ученых, что такое существо действительно есть. Мимикрия – довольно распространенное явление в царстве животных, однако никогда прежде не был найден вид, способный принимать столь многочисленные обличия, и никакие осьминоги прежде не пытались изображать других животных.

Дело в том, что выглядящий научным контекст способен с легкостью ввести в заблуждение, заставить поверить в реальность того, чего на самом деле не существует. Чем больше нам предложено цифр и подробностей, чем чаще мы читаем замысловатые научные термины («меланист» вместо «полностью черного животного», «агути-фактор» вместо «пестрой окраски шерсти», а также такие слова, как «мутация», «полиморфизм», «гены»), нагроможденные один на другой, – тем больше вероятность, что мы поверим в реальность того, что этими словами описывается. И наоборот, слишком легко поверить в неправдоподобность, нереальность и неубедительность явления, которого мы никогда не видели и даже не подозревали о его существовании.