Опять препарировали! Только на этот раз в его отсутствие. То-то Элен смотрит на него с таким ужасом!

— А черт. И что она на сей раз сказала?

— Майлз говорил об этом, но не прямо. Я не понимала, насколько это страшно. Графиня сказала мне все. Что с тобой сделал Гален. Как изнасиловал электрошоком и как вызвал… нарушения в еде. И другие нарушения. — Похоже, они с графиней говорили часа два. — И все было специально рассчитано. Вот что самое ужасное!

— Я не так уверен, что с электрошоком было специально рассчитано, — осторожно начал Марк. — По-моему, Гален просто сбрендил. Крыша поехала. Или, может, началось все по расчету, а потом вышло из-под контроля. — Он взорвался: — Черт возьми! — Элен аж подскочила. — Она не имела права обсуждать меня с тобой! Я что, лучшее кабаре в столице?!

— Нет-нет! — Элен замахала руками. — Ты должен понять. Я рассказала ей о Мари, о той блондиночке, с которой мы тебя застали. О том, что, на мой взгляд, произошло. Я обвинила тебя перед графиней!

Марк испуганно замер:

— Я не знал, что ты ей сразу не рассказала.

Господи, что же о нем подумала графиня! Наверное, теперь он ей противен.

Ботари-Джезек изумленно помотала головой:

— Она настолько бетанка! Настолько странная. Настолько непредсказуемая. Она ничуть не удивилась. А потом все мне объяснила, словно мне мозги вывернули наизнанку и хорошенько прочистили.

— Типичный разговор с графиней, — засмеялся Марк.

— Извини, Марк. Я была не права, — отважно сказала Элен.

Он развел руками:

— Очень приятно, что у меня есть такая защитница, но ты была права. Ты тогда все правильно подумала. Меня остановила не порядочность, а условный рефлекс.

— Да нет, я не то хотела сказать. Просто я не должна была так реагировать. Я даже не представляла себе, что тебя воспитывали систематическими пытками. И что ты настолько невероятно сопротивлялся им. Я на твоем месте просто сломалась бы.

— Ну, не всегда все было так уж плохо, — поспешно прервал ее Марк.

— Но ты должен понять, — упрямо продолжила Элен, — что происходило со мной. Это связано с моим отцом.

— А? — ошарашенно спросил Марк. — Как это связано с моим отцом, я знаю, но твой-то тут при чем?

Элен заметалась по комнате.

— Мой отец изнасиловал мою мать. Вот откуда я взялась. Это было во время барраярской агрессии против Эскобара. Я узнала это несколько лет назад. Я не выношу насилия! — Элен сжала кулаки. — Но оно — во мне! Я не могу от него спрятаться. Поэтому я последние десять недель смотрела на тебя, как сквозь пелену. Графиня эту пелену сорвала. — И правда, взгляд Элен больше не обжигал его холодом. — Граф тоже мне помог — не могу даже передать, насколько.

Ну что тут можно ответить? Значит, эти два часа они говорили не только о нем.

— Мне… мне не жаль, что ты существуешь. Откуда бы ты ни взялась.

Элен криво усмехнулась:

— Если честно — мне тоже.

Его ярость погасла, сменившись удивительным чувством облегчения.

Марк слез с кровати, схватил ее за руку, подвел к деревянному стулу у окна, забрался на сиденье и поцеловал.

— Спасибо!

— За что?

Она неожиданно рассмеялась и отняла у него руку.

— За то, что ты существуешь. И вообще… Не знаю.

Марк радостно улыбнулся, но тут у него закружилась голова, и он осторожно слез со стула.

Элен закусила губу:

— Зачем ты такое над собой творишь?

Глупо притворяться, будто он не понимает, о чем речь. Физические свидетельства его неудержимого обжорства налицо. Прямо чудовище какое-то.

— Не знаю. Но мне кажется, половина того, что мы зовем безумием, просто-напросто попытки справиться с болью с помощью стратегии, которая раздражает окружающих.

— Как можно справиться с болью, причиняя себе боль? — недоуменно спросила Элен.

Он как-то странно улыбнулся и опустил взгляд.

— Это зачаровывает. Заставляет забыть о реальной боли. — Марк вздохнул. — Гален просто пытался исковеркать мои отношения с отцом. Но ему удалось исковеркать мои отношения абсолютно со всем. Он знал, что не сможет непосредственно управлять мною, когда я окажусь на Барраяре. Поэтому старался создать мотивации, которых хватит надолго. И ему это аукнулось. Потому что в каком-то смысле Гален тоже был моим отцом. Приемным отцом. Когда комаррцы забрали меня с Архипелага Джексона, я безумно хотел стать личностью. Стать самим собой. Наверное, я был как инкубаторский цыпленок, который привязывается к автопоилке, потому что это — первое, что попалось на глаза.

— У тебя удивительный талант к анализу информации, — заметила Элен. — Я поняла это еще там, на Архипелаге.

— У меня? — изумился он. — Вот уж нет!

Будь у него талант, он получил бы результаты получше.

— Графиня тоже так думает. Она хочет тебя видеть.

— Прямо сейчас?

— Она послала меня за тобой. Но сначала я должна была сама с тобой поговорить. Пока не потеряла храбрость.

— Хорошо. Дай мне собраться.

Марк умылся ледяной водой, проглотил болеутоляющее и причесался. Натянув поверх рубашки жилет в деревенском стиле, он следом за Элен вышел в коридор.