— Лучше предыдущее, ты в нём не похожа на бедную родственницу пансионерку, — отметила она, ощипывая гроздь винограда.

— В том я, по твоим словам, была похожа на… куртизанку, — в спальню ворвались дети и я во время заменила слово, разглядывая в зеркале строгое тёмно синее платье.

— Лучше на куртизанку, чем на пансионерку, — постановила тётя, — Но вообще попробуй еще вон то, меланжевое. Смотрится дорого, и не видно будет, если дети на тебя что-нибудь разольют.

Это стало решающим фактором.

Дети, готовы были давно, накормленные и уже одетые в парадные костюмчики, а потом переодетые, после того как первые наряды оказались вымазаны забытыми на виду цветными мелками. От третьего переодевания Лео спас Арван. Он отнял у любознательного ребёнка оторванную манжету, оторвал такую же со второго рукавчика и сообщил, что если мы не выедем прямо сейчас, то нас заживо съедят за опоздание.

Провожали нас всем домом. Как на бой.

Воодушевлённые походом в гости малыши скатились с крыльца и ловко влезли в поданный экипаж. Я забралась следом, рядом сел супруг, поймал мою ладонь, не давая нервно отрывать пуговицу у лёгкой шубки. Пока дети оккупировали окна, он выводил на моём запястье замысловатые узоры, щекотно поглаживал ладонь. В какой-то момент я поняла, что мне всё труднее спокойно дышать, и губы пересохли, заставляя украдкой их облизывать.

— Что ты делаешь, — повернулась к мужу и отметила его горящий взгляд.

— Не даю тебе нервничать, — он оторвался от разглядывания моих губ, добавил беспечно, — По-моему отлично получается, мы почти приехали.

Наш транспорт немного накренился, когда мы свернули на территорию особняка Нойон, я глянула в окно, как мы подъезжаем к главному входу, потянулась к мужу, шепнула:

— Ты сейчас доуспокаиваешь меня до того, что я втащу тебя в первое же попавшееся помещение и заставлю нервничать всех остальных обитателей твоего родового гнезда, — и легонько прикусила край уха.

— Нашего родового гнезда, — поправил он педантично, и добавил с хрипотцой, — А в остальном я совершенно не против.

Встретил нас Такер, кажется, так звали дворецкого. Он с учтивым поклоном приветствовал его светлость, с чуть менее учтивым — меня. Но не смог скрыть изумления, когда Арван, подававший мне руку снова обернулся к экипажу, по одному выхватывая из каретного нутра двойняшек. Натянутую улыбку, впрочем, изобразил, но глаза горели явным предвкушением скандала.

Хозяйка особняка вышла встречать нас в холл, когда дворецкий уже принимал мою шубку.

— Добрый вечер, — приторно елейным голосом начала свекровь, — Мы уже ждём вас, вы же не возражаете, чтоб с нами поужинали мои близкие подруги…

Хмурый Арван обернулся к матери, заранее подозревая крупную какую-то пакость, и явно собрался что-то сказать, но тут из-за нас за руку вышли дети, что замешкались около стоящего у входа чучела медведя. Леон тащил сестренку на буксире, а Лали уже справилась со своей шапкой и сейчас старательно стаскивала головной убор с брата.

Я молча расправляла складки платья, и старалась уследить сразу за всеми. Арван присел около детей, помогая справиться с застёжками одежды. Тишина затянулась, и единственными, кого это совершенно не волновало, остались дети. Избавленные от верхней одежды они снова взялись за руки и прибились ко мне, не спеша проказничать в незнакомом месте.

— Тем более, что одна из них спешно уходит, — что-то решила для себя леди Рената, — Такер, детей нужно привести в порядок с дороги, проводи их…

Она не договорила, махнула рукой на ближайшую дверь, выдала нам натянутую улыбку и зацокала каблучками прочь.

Дворецкого Арван явно недолюбливал, потому лишь смерил тяжелым взглядом и сообщил, что в собственном доме сам способен ориентироваться. В указанную дверь мы, однако, прошли, и даже дверь за собой прикрыли. Не слишком плотно. За дверью оказался короткий тамбур и приёмная перед кабинетом, в которую и были запущены дети. Мы же сами, словно невзначай, задержались у входа.

Я не знаю до чего бы мы дошли, будь у нас чуть больше времени и уединения, но когда спустя минут десять в холле послышались голоса, мы уже переплели руки и беззастенчиво целовались, благо двойняшки были увлечены чем-то в приёмной. Но разговор из-за двери нас заинтересовал.

— …В другой раз, — долетел до нас ровный голос леди Нойон.

— Но Рената, — этот голос я узнала тоже, как и муж, судя по тому, как он поморщился, и сжал мою руку, — Мы, же договорились.

— Обстоятельства изменились, — отрезала свекровь, — Такер, экипаж подан? Помоги леди одеться.

За решительность я её даже зауважала, и готова была слушать, что скажут дальше, однако со стороны приёмной послышался звук бьющегося стекла и короткий детский хнык. Мы не сговариваясь рванули туда, но Арван, стоял ближе, и не был стеснён платьем, потому успел первым.

— Мама всё равно никогда их не любила, потому и выставила в приёмную, — отметил он, разглядывая что-то, скрытое от меня спинкой дивана. Я, наконец, обошла мебельный гарнитур и увидела столик, разлинованный для ханской клетки. Пара фигур в стройных рядах двух стеклянных армий, замерших друг против друга, отсутствовала. На полу под столиком мерцали разноцветные осколки. Дети обнаружились в паре шагов, как обычно за руку, они уже с интересом разглядывали вычурную решетку камина.