Шрифт:
Выяснилось, что для выполнения задания есть две возможности: утренний кофе или вечернее пиво. Алексей выбрал вечер. Существовала, правда, и третья возможность: немедля бежать в Париж, к Дымникову, к чёрту, к дьяволу. Но финал — один. Заботин решил: не надо дёргаться, выйдет — хорошо, а если нет, тогда и будем спасаться.
Ни в первый, ни во второй вечер ничего не вышло. Близился к концу третий вечер.
По вечерам Врангель удалялся в кабинет, и в этот момент Яков должен принести барону бутылку в меру охлаждённого «Баварского» и особый тяжёлый гранёный стакан с позолотой.
Этот час пришёл.
— Пора подавать пиво, — заметил Яков и вышел на кухню, где в холодильном шкафу была подготовлена бутылка.
Когда он вышел с подносом, Алексей, остановив его, предложил:
— Яша, давай баронского пива попробуем.
И уже потянулся к бутылке.
— Что ты, Алёха, — испугался денщик, оглядываясь, — никого не было. — Я тебе другую принесу. Эта — охлаждённая до кондиции.
— Неси, пока на кухне нету никого, а эту здесь поставь.
Яков отправился за бутылкой, а Алексей взялся за дело.
Только не надо спешить и волноваться: если не сегодня, так завтра выйдет, а эту просто уронить и разбить.
Вышло очень хорошо — горошина провалилась, и металлическая пружина крепко закрыла крышку бутылки. В этот момент появился Яков, отдал принесённую бутылку Алексею и взял поднос.
— Он сам что ли открывает? — спросил Алексеи.
— Я должен привести и открыть, правда, в другой раз он говорит: «Не надо — я сам».
Яков направился к лестнице, ведущей на второй этаж, а Алексей открыл бутылку, залпом, не чувствуя вкуса, выпил. Пульс значительно участился.
Вернулся Яков. Алексей налил ему в стакан остатки пива.
— Почти всю высосал? — удивился Яков.
— А барон?
— И барон сразу стакан хватил. Меня похвалил — охладил, как надо.
— Теперь можно прогуляться, гляну на улицу, — сказал Алексей, — может, кто-нибудь из наших друзей гуляет.
Рядом с комнатой горничной — чёрный ход во двор. Калитка под наблюдением, на неё он и не рассчитывал. Ещё в первый день присмотрел место, где можно незаметно перелезть через каменную ограду в соседний двор, а оттуда, перебравшись ещё через одну стену, попадёшь в большой двор какого-то учреждения, где постоянно снуют люди. Из двора выход на другую улицу. Такси, парикмахерская, где сбриты бородка и усы; нансеновский паспорт, зашитый под подкладкой матросского бушлата, Южный вокзал, билет до Парижа...
2
Больше месяца, как Дымников вернулся в Париж, и до сих пор его не покидало болезненно нервное состояние, вызванное долгим бессмысленным путешествием, запоями и, главное, сознанием, что совершенно напрасно выброшены годы жизни и огромные деньги. Успокоившись, что-нибудь ел, пил немного вина, брал такси и ехал на улицу Данциг. Табличка на двери была другая:
«РУССКАЯ СПРАВКА
ДЫМНИКОВ
Адреса и местонахождение
ваших друзей и родных в
любой точке земного шара
и даже в СССР»
Искать людей в России помогал Мансуров. Даже Люба помогала! Она звонила, ходила в Госсправку, писала в Париж ответы. Эти письма шли диппочтой, и Леонтий кое-что зарабатывал. После путешествия каждые 100 франков на счету. Работали с ним всего четверо: Мохов, Шигарин и семья Воронцовых. Максим ушёл с конвейера «Рено» и сел за справочное окошко.
Тот день начинался неопределённо — не то дождь, не то солнце, не то ветер, не то тёплая тишина, и в душе непонятно: то ли застрелиться сразу, то ли пойти в Гранд Опера или даже в Лувр и потом долго думать об увиденном и услышанном.
Должен был дежурить Мохов, но он отпросился на два часа по личным делам. Через некоторое время в офис вошёл странный посетитель, несколько пострадавший от дождя. В чёрных клёшах и странных ботинках с толстой подошвой, в новом, слишком свободном пальто, в очках и кепке. Самое странное было то, что Леонтий сразу его узнал.
— Господин Заботин, — улыбаясь, произнёс он.
Тот — палец к губам: тише, мол.
— Вы один? А тот, что вышел, скоро вернётся? — спросил посетитель.
— Часа через два. Да ты садись. Рассказывай. Есть хочешь? Или выпить?
— Я поел, а выпить надо. Для успокоения. Нельзя мне, чтобы тот меня видел. Который ушёл.
— Чего ты его боишься? Обыкновенный поручик. У меня работает. Я его с 22-го года знаю или с 23-го. Виски здесь всегда есть, но я стараюсь поменьше. Давай, за встречу. Мы ж с тобой с 17-го года.
Выпили. Заботин положил на стул к камину мокрую кепку, рассказал, что он беглый с нансеновским паспортом на чужое имя, а имя это знают в ГПУ...