Насколько хватало глаз, море всюду было сковано льдом.

– Ну, как тут пройти? – спросил доктор.

– Не знаю, – ответил Шандон. – Но даже если придется взрывать эти горы, мы все-таки пройдем! Я не допущу, чтобы нас затерло здесь до будущего лета.

– Как это случилось с бригом «Фокс» примерно в этих местах. Да, – прибавил доктор, – мы пройдем с помощью некоторой доли… философии. Философия, как вы сами убедитесь, стоит всех машин в мире!

– Надо сказать, – заметил Шандон, – что этот год начинается для нас не очень благополучно.

– Что и говорить. К тому же я замечаю, Шандон, что море Баффина принимает тот же вид, в каком оно было до тысяча восемьсот семнадцатого года.

– Вы думаете, доктор, что вид его по временам меняется?

– Так оно и есть, дорогой Шандон. По временам здесь происходят значительные перемещения льдов, и ученые даже не пытаются объяснить это явление. Так, до тысяча восемьсот семнадцатого года море Баффина было постоянно загромождено льдами, но вдруг какой-то неведомый катаклизм отбросил айсберги в океан, причем большая их часть села на мель у берегов Ньюфаундленда. С тех пор море Баффина почти освободилось от льдов и сделалось местом встречи многочисленных китобоев.

– Так выходит, – сказал Шандон, – что с того времени стало заметно легче путешествовать на север?

– Куда легче. Однако замечено, что вот уже несколько лет, как этот залив, по праву чаще называемый Морем, стал опять замерзать и угрожает сделаться надолго недоступным для мореплавателей. Поэтому мы должны как можно дальше продвинуться вперед. Правда, мы несколько напоминаем людей, которые идут по неведомым коридорам и за которыми то и дело закрываются двери.

– Неужели вы советуете вернуться назад? – спросил Шандон, пристально глядя доктору в глаза.

– Я не привык пятиться назад, и даже если нам не суждено было вернуться – я все-таки скажу: надо идти вперед! Только необходимо действовать осмотрительно, помня, как дорого может нам стоить каждая оплошность.

– А вы, Гарри, что скажете? – спросил Шандон матроса.

– Я пошел бы вперед, начальник! Я того же мнения, что и доктор. Впрочем, действуйте, как вам будет угодно. Приказывайте, мы будем повиноваться.

– Не все так говорят, Гарри, – заметил во вздохом Шандон, – не все обнаруживают желание повиноваться. Что, если экипаж откажется исполнять мои приказания?

– Я высказал свое мнение, – холодно ответил Гарри, – потому что вы меня спросили. Вы можете с ним и не считаться.

Шандон ничего не ответил. Он внимательно осмотрел горизонт, и затем все трое спустились с горы.

В отсутствие Шандона экипаж был занят защитными работами – необходимо было предохранить бриг от давления ледяных масс. Это трудное дело поручили Пэну, Клифтону, Болтону, Грипперу и Симпсону: когда машина не требовала их присутствия, кочегар и оба механика помогали своим товарищам. Они становились простыми матросами и должны были участвовать во всех работах. Но повиновались матросы не без ропота.

– Осточертело мне все это, – ворчал Пэн. – Если через три дня лед не тронется, то, клянусь богом, я сложу руки!

– Сложишь руки? – переспросил его Гриппер. – Уж лучше работать ими хорошенько, чтобы поскорей вернуться назад. Уж не думаешь ли ты, что кому-то из нас охота здесь зимовать?

– Да, скверная была бы зимовка, – ответил Пловер, – ведь бриг не защищен ни с одной стороны.

– Да и кто знает, – заметил Брентон, – очистится ли море ото льдов весной.

– Речь идет не о весне, – возразил Пэн. – Нынче четверг, и, если в воскресенье утром море не очистится, мы двинемся на юг.

– Вот это дело! – воскликнул Клифтон.

– Идет? – спросил Пэн.

– Идет! – ответили товарищи.

– Правильно, – сказал Уоррен. – Если уж надо убиваться и тянуть бриг, то, по мне, лучше вести его назад.

– Посмотрим, что будет в воскресенье, – сказал Уолстен.

– Пусть только мне прикажут, – заметил Брентон, – я живо пущу машину.

– Мы и без тебя ее пустим, – ответил Клифтон.

– А если кому-нибудь из начальства вздумается здесь зимовать… Что ж, вольному воля, – сказал Пэн. – Пусть себе остается, сложит ледяной дом и заживет в нем, как настоящий эскимос.

– Ну, это не годится, Пэн, – возразил Брентон. – Оставлять никого нельзя, неужто ты не понимаешь? Мне думается, Шандон и так согласится: простым глазом видно, что ему не по себе, и если с ним потолковать по душам…

– Ну, это еще вилами по воде писано, – возразил Пловер. – Шандон человек крутой и упрямый. Пощупать его не мешает, да только осторожно.

– Подумать только, – вздохнул Болтон, – через месяц мы можем быть уже в Ливерпуле! Мы живо перемахнем через южную границу льдов. В начале июня Девисов пролив бывает свободен, и уж мы сумеем добраться до Атлантического океана.