– К тому же, – добавил осторожный Клифтон, – если мы вернемся с Шандоном, он возьмет на себя ответственность за все, что с нами случилось. Мы получим свои деньги, да еще и наградные. А если воротимся без него, – кто знает, как повернется дело.

– Умные речи приятно и слушать, – сказал Пловер. – Этот дьявол Клифтон рассуждает, как ученый. Не годится нам ссориться с господами из адмиралтейства, никого не будем здесь оставлять – так будет надежнее.

– А что, если начальство не пожелает идти назад? – коварно спросил Пэн, который то и дело подзуживал товарищей.

Вопрос был поставлен ребром, но матросы уклонились от прямого ответа.

– Об этом потолкуем в свое время, – пробормотал Болтон. – Только бы нам залучить Ричарда Шандона, а это, думается, не так уж трудно.

– А все-таки кое-кого я оставлю здесь, – сказал Пэн, добавив скверное ругательство, – пусть он даже отгрызет мне руку.

– Собаку?

– Да, проклятую собаку: я живо сведу с нею счеты!

– Вот это верно! – заметил Клифтон, возвращаясь к своей излюбленной теме. – Ведь эта проклятая тварь всему виной.

– Она околдовала нас, – заявил Пловер.

– Затащила в эти проклятые места! – сказал Гриппер.

– И нагромоздила у нас на пути такую прорву льдов, какой еще никогда не видывали здесь в эту пору, – прибавил Уолстен.

– А на меня напустила глазную болезнь, – пожаловался Брентон.

– И отменила выдачу джина и водки, – заметил Пэн.

– Она всему виной! – воскликнули в один голос возмущенные матросы.

– И вдобавок ко всему она еще и капитан! – ввернул Клифтон.

– Так погоди же ты, окаянный капитан! – крикнул Пэн в приступе злобы. – Тебе хотелось побывать здесь, ну, так ты и останешься здесь!

– Но как бы его изловить? – спросил Пловер.

– Теперь самое подходящее время, – ответил Клифтон. – Шандона нет на бриге, второй помощник дрыхнет у себя в каюте, туман такой, что хоть глаз выколи, и Джонсон нипочем нас не заметит…

– А где собака? – спросил Пэн.

– Спит в трюме около угольной ямы, – ответил Клифтон, – и если кому вздумается…

– Это уж мое дело! – яростно крикнул Пэн.

– Берегись, Пэн! Ей ничего не стоит перекусить железный брусок.

– Пусть она только пошевельнется, – я мигом распорю ей брюхо, – погрозился Пэн, вытаскивая нож.

И он бросился к выходу, а за ним Уоррен, захотевший помочь товарищу в этом предприятии.

Вскоре матросы вернулись, неся на руках собаку, у которой крепко были связаны веревкой лапы и морда. Пэн и Уоррен набросились на нее, когда она спала, и несчастное животное не могло от них увернуться.

– Ура! Молодчина, Пэн! – крикнул Пловер.

– А теперь что ты будешь с ней делать? – спросил Клифтон.

– Утоплю. Посмотрим, вернется ли она назад… – со свирепой усмешкой проговорил Пэн.

В двухстах шагах от брига во льдах нашлась отдушина тюленя: круглое отверстие, которое он прогрызает зубами, находясь под водой. Сквозь это отверстие тюлень выходит на лед подышать воздухом, он не дает отдушине замерзнуть, ибо у него так устроены челюсти, что он снаружи не может прогрызть отверстие, чтобы в случае опасности скрыться от врагов.

Пэн и Уоррен направились к этой отдушине и, несмотря на яростное сопротивление собаки, безжалостно швырнули ее в воду, а затем заложили отверстие большой льдиной, не позволявшей догу выбраться наружу. Теперь животное было надежно закупорено в ледяной тюрьме.

– Счастливого пути в ад, господин Капитан! – с торжеством крикнул Пэн.

Несколько минут спустя Пэн и Уоррен уже были на бриге. Джонсон ничего не заметил, туман все сгущался вокруг корабля, пошел густой снег.

Через час Ричард Шандон, доктор и Гарри вернулись на «Вперед».

Они обнаружили на северо-востоке свободный проход. Шандон решил воспользоваться им и отдал соответствующие распоряжения. Экипаж подчинился довольно охотно – матросы пытались убедить Шандона, что дальнейшее продвижение невозможно. Впрочем, они готовы были повиноваться еще три дня.

Почти всю ночь и весь следующий день работа пилами и подтягивание корабля производились довольно дружно – как следствие этих усилий, «Вперед» на две мили продвинулся к северу. Восемнадцатого числа он находился в виду берега, в пяти или шести кабельтовых от утеса, который из-за своей странной формы был назван Чертовым пальцем.

В этих местах суда Чарлза Форсайта «Принц Альберт» в 1851 году и «Эдванс» Элайши Кейна в 1853 году были затерты льдами и простояли несколько недель.

Странная форма «Чертова пальца», пустынная, мрачная окрестность, огромные скопления айсбергов, некоторые из которых были более трехсот футов высотой, треск льдин, зловеще повторявшийся эхом, – все это нагоняло жуть. Шандон понял, что «Вперед» необходимо как можно скорей вывести из этих безотрадных мест. По его расчетам, за сутки можно было бы продвинуться еще мили на две. Но и этого было недостаточно.