– До завтра, Элли. – Она кивает Расселу.

– Пока, Надин, приятно было познакомиться, – говорит Рассел и поворачивается ко мне: – Нам в какую сторону?

– Можно пойти к дому Надин…

Но Надин уже убегает, стуча каблуками новых туфель от «Шелли».

– Мы пойдем к твоему дому, – говорит Рассел. – Или, может, сначала немного прогуляемся?

– Не знаю…

У меня на запястье вместо часов звякают серебряные браслеты, но я и без часов знаю, что уже поздно. Даже не просто поздно, а очень поздно. Я девчонка на поздней прогулке. Мне давно пора домой. Пусть проводит меня до дверей, я чмокну его в щеку и быстро проскользну внутрь. Так я и поступлю. Это именно то, чего я хочу.

Но у него другие планы.

– Пойдем, Элли, – он осматривается по сторонам. – Здесь есть какой-нибудь парк? Хочу взглянуть, как ты кормишь уток.

– На нашем пруду нет уток. Только качели.

– Качели – это даже еще лучше. Давай покачаемся. Пять минут. Максимум десять. Ладно?

Моя голова автоматически кивает. Мы направляемся к парку. Рассел придвигается ближе. Он берет меня за руку.

О боже! Я не знаю, что делать со своей пятерней. Пальцы у меня неудобно скрючиваются, но я боюсь повести себя неприлично и распрямить ладонь. Рука у меня покрывается потом. Или это у него? Будь сейчас зима, мы бы носили рукавицы.

Но на улице стоит весна, и я уже запарилась в Цыпином облегающем джемпере. Что я делаю? Я хочу домой, и потом ведь уже правда очень поздно. У меня будут неприятности.

– Рассел, мне пора возвращаться.

– Ну конечно. Мне тоже.

– Где ты живешь?

– Здесь неподалеку.

– Неправда. Ты даже не знаешь, где парк.

– Я живу вон там, – свободной рукой он машет в неопределенном направлении.

– И все-таки где твой дом?

– Возле парка.

– Врешь.

– Ладно, возле Пебридж-парка.

– Да это же у черта на куличках!

Это аристократическая часть города с огромными красивыми викторианскими особняками. Однажды я была там на вечеринке и до сих пор помню, как меня потрясли окна с витражами в холле. Я вошла в гостиную с таким чувством, будто здесь стоят церковные скамьи и алтарь. Некоторые дома возле парка своими размерами напоминают церкви и внушают такое же благоговение. А я иду за руку с парнем, который учится в дорогущей частной школе и живет в шикарном районе.

– Большой дом?

– Да, но у нас квартира на первом этаже. Называется «квартира с садом», но сад снаружи, и нам принадлежит только его пятая часть. Дом весь поделен на части. И наша семья тоже. Сейчас я живу с папой, а моя сестра – с мамой. С нами еще живет папина подруга, но чем меньше будем о ней говорить, тем лучше. Я очень надеюсь, что это временное явление и скоро она исчезнет из нашей жизни. Мне совершенно не хочется, чтобы она была моей мачехой.

– Я тоже живу с мачехой. Но она нормальная. Раньше мы с ней не ладили, а теперь совсем как подруги.

Если я немедленно не пойду домой, Анна перестанет быть мне подругой. Она ведь волнуется.

– Нет, с Синтией мы никогда не подружимся. Она совсем запудрила мозги моему глупому отцу. Не знаю, что с ним такое творится. Мы отлично понимали друг друга, пока были вдвоем, а теперь она постоянно маячит перед глазами. Мрак. Так что я стараюсь пореже бывать дома. Сомнительное счастье – сидеть в гостиной и смотреть, как твой папочка и его подружка целуются и обнимаются на диване точно подростки.

– Прямо при тебе? Это же неприлично.

– Как только я выхожу из комнаты. Когда захожу, они отлипают друг от друга. Словно я их родитель. Поэтому я в основном сижу у себя в комнате – рисую, делаю уроки или еще чем-нибудь занимаюсь. Но иногда это достает – чувствовать себя так, будто тебя заперли в одиночке. Тогда я сваливаю и брожу где-нибудь.

– Разве у тебя совсем нет друзей?

– Есть, конечно, уйма. Не думай, что я такой уж бедный и несчастный и что мне совсем не с кем перекинуться словом.

– Я совсем не то имела в виду!

– В школе все нормально, у нас там своя компания. А вот после школы… Понимаешь, у нас учатся два типа ребят. Одни – законченные ботаны. Они грызут гранит науки и во всем всегда первые. Предел их мечтаний – нарыть каких-нибудь красоток в Интернете. Есть еще и другие – понтовые парни. Они ходят на вечеринки, клеят девчонок, пьют и вообще – для них я бесхарактерный слабак.

– Ты не слабак и не бесхарактерный.

– У мальчишек вообще все по-другому. Есть приятели, но они по-настоящему тебе не близки. Если только ты не голубой, а я уж точно нет, несмотря на все байки, которые рассказывают про Халмеровскую школу и про пресловутые свидания за велосипедным навесом.