После оглушающего грохота в комнате повисла столь же давящая на уши тишина. Янтарь зачем-то пнул осколок, который с легким звоном пропрыгал через всю комнату, а затем вышел, так громко хлопнув дверью, что со стен рухнули остатки картин.

Я без сил упала на кровать, сжалась в комок, прижимая к себе подушку, и глухо разрыдалась.

Я сама не заметила, как бесконечные, душащие рыдания перешли в сон, но, когда открыла глаза, на улице уже стемнело. В высокие окна ярко светила луна, окрашивая всю комнату в синие тона и расчертив ее длинными полосками теней. Нестерпимо болела голова. С трудом сосредоточившись, я прочитала нужную формулу, дополнив ее пассами, и по комнате словно летний ветерок прошуршал, зажигая многочисленные свечные фитильки. Теплый желтый свет разогнал сумрак, высвечивая белоснежный циферблат: семь вечера.

Поднявшись, я медленно подошла к туалетному столику, чувствуя, как под подошвами туфель хрустят осколки, опустилась в кресло, запуская руки в волосы. Из зеркала на меня смотрела сумасшедшая на вид девица, с покрасневшими глазами и растрепавшейся прической. Я протянула руку и дернула за шнурок колокольчика.

Тая явилась спустя пару мгновений, будто караулила под дверью и выждала несколько секунд за ней лишь для приличия. Или я провалилась в какое-то очередное беспамятство? Я видела в отражении, как девушка прижала ладонь к губам, сдерживая изумленное оханье при виде царившего в комнате хаоса.

— Причеши меня, — я сама не узнала своего голоса, прозвучавшего таким приказным тоном, которого я раньше никогда себе не позволяла. — И потом прибери здесь.

— Слушаюсь, ваше высочество. — Горничная поспешно приблизилась.

Я закрыла глаза и откинулась на спинку стула, чувствуя, как умелые пальцы ворошат пряди, выпутывая застрявшие шпильки. Тая словно прочитала мои мысли, ненавязчиво массируя голову и избавляя от боли. И вместо того чтобы соорудить очередной шедевр с кучей стягивающих волосы заколок, ограничилась свободной косой, закрученной в пучок на затылке.

— Спасибо, — совершенно искренне произнесла я, чувствуя легкий укол вины за слишком резкий приказ.

Тая только ободряюще улыбнулась в ответ.

Я поднялась и подошла к двери. Помедлила несколько мгновений, а затем решительно взялась за ручку.

Стоило мне ее распахнуть, как навстречу тут же шагнули два бело-красных мундира, загораживая проход. Я смерила их презрительным взглядом с ног до головы, и гвардеец тут же произнес почти виновато:

— Простите, ваше высочество, но у нас приказ не выпускать вас.

— Я иду к Императору, — известила я его ледяным тоном. — Можете меня сопровождать, если вам угодно.

Гвардейцы едва заметно облегченно выдохнули. Сопровождать — это почти то же самое, что не выпускать. А им меньше всего хотелось ввязываться в ссоры между двумя высокородными особами.

Насколько я успела изучить дворцовые порядки, в это время Император обычно занимался разбором документов в присутствии канцлера, поэтому я уверенно направилась к его любимому Зеленому кабинету.

И не ошиблась. У дверей стоял двойной почетный караул, который, на его счастье, и не подумал меня задерживать.

— Ее высочество Анаис Авернская, — провозгласил слуга, с поклоном распахивая передо мной дверь.

Император при моем появлении вскинул голову, отрываясь от разложенных на столе бумаг.

— Рад видеть вас, принцесса, — с улыбкой сказал он. Впрочем, в глазах эта улыбка не отразилась никоим образом, они все так же сияли холодной сталью.

Вместо ответа я хмуро посмотрела на застывшего за его правым плечом канцлера. Тот дождался разрешающего кивка Императора и вышел, оставляя нас наедине.

— Чем я могу вам помочь? — любезно осведомился мой будущий свекор, словно был не первым человеком Империи, а заботливым старым слугой, нежно воспитывавшим меня с самого детства.

Я села в кресло и, не став ходить вокруг да около, спросила в лоб:

— Что вы сделаете, если я откажусь выходить замуж за вашего сына?

Вся доброжелательность с лица Императора тут же испарилась. Вокруг рта легли суровые складки, брови сдвинулись, а взгляд еще больше похолодел, пробирая буквально до костей.

— Милая моя, давайте не будем продолжать этот крайне неприятный для вас разговор!

— Давайте я сама решу, какой именно разговор для меня неприятен? — внесла я свое предложение.

— И зачем, позвольте узнать, вам нужны подобные сведения? — раздражения в его голосе слышно не было, а вот определенная угроза присутствовала.

— Хочу взвесить за и против, — честно призналась я.

— Полагаю, это незначительные разногласия с Дарелом сегодня заставили вас внезапно начать взвешивать за и против?