– Тебе неприятны подобные прикосновения? – его голос такой же теплый, как и замершие на щеке пальцы. – Ты вздрогнула, словно чего-то испугалась.

Этого мне никогда не забыть. Триумфальный полет к звездам, желание опьяняющего единения, которое так жестоко прервано росчерком не сильной физически и такой уничтожающей морально пощечины, которая зародилась именно в подобном поглаживании. Горло сжимает опасной судорогой, я усиленно моргаю, чтобы не допустить слез. Я не хочу об этом говорить! Бросаю на него перепуганный взгляд, но его губы сжаты в сплошную бескомпромиссную линию, а слабость в моих подогнувшихся коленях больше не имеет ничего общего с эротической. Только покалывающий импульс передается сквозь подушечки пальцев в кровь, словно стремясь выровнять пульс и передать ментальный транквилизатор.

– Ничего… просто вспомнила… то, что хотела бы забыть. Пройдет.

– Я не хочу на тебя давить, ни в коем случае, но если решение идти дальше обоюдное, ты должна запомнить: саба никогда ничего не скрывает от своего дома. Я не имею права и не хочу причинять тебе боль, которую ты не сможешь выдержать. И терпеть ради моего удовольствия то, что для тебя неприемлемо, если мы будем вместе, ты тоже не станешь. Это не обсуждается.

Сглатываю… Еще немного, и мысль о том, что все происходит слишком быстро, поставит крест на этом зародившемся доверии. Твою ж мать!

– Тебе есть, что мне рассказать? Ты испугалась удара. Я правильно понял?

Киваю. Черт, не заставляйте меня сейчас говорить об этом! Только не сейчас… потом, может, даже вечером, обязательно, но…

– Я бы никогда такого не сделал. Это не в моих правилах. Успокойся, дыши глубже. Готова говорить об этом сейчас?

Трясу головой, словно пытаюсь сбросить, стряхнуть проскользнувшую мысль: не нужны мне эти отношения, не хочу снова раскрывать себя до критической отметки, сжигать дотла, опустошать и сходить с ума, когда они завершатся… Такой кратковременный минутный порыв, с опущенным взглядом, прямиком на дно кофейной чашки, – прошивай меня своими иглами-датчиками беспрепятственно, если даже ускорившийся ритм сердца и дрогнувшие плечи позволили тебе понять, что именно так меня напугало в этом жесте.

– Просто мне все еще тяжело об этом вспоминать. – Осторожно поднимаю глаза в надежде, что остановит движением ладони или ласковым словом, но, похоже, у Александра включился полноэкранный режим альфа-доминанта. Цепкие пальцы испуга и подавляющего волнения срывают блок, который я так и не смогла установить, требуют немедленного ответа. Какой выбор? Он уже сделан. С раздражением от этого испуганного бессилия вскакиваю, чтобы отнести полупустую чашку в мойку.

– Когда это случилось… ну, впервые… ничего такого не было.
– Кран на 180 градусов, шум льющейся воды.
– Я даже не запомнила… Просто подумала, странный бзик, неприятно, не более… - Его взгляд шьет корсетное плетение по моим напрягшимся позвонкам, пока еще не агрессивная, мягкая сыворотка правды через расстояние протянутой руки. – Просто когда… Мы были вместе, и я чувствовала себя в безопасности… я не знаю, что произошло, но… у меня было ощущение, что вырвали сердце одним этим ударом. Это как купол, в который временно перестали проникать даже звуки… Первым было недоверие… отказывалась верить в то, что это все-таки случилось… а потом…

Теплые пальцы сжимают мою руку выше локтя, заставив убрать наполовину вымытую чашку в сторону. Легкое поглаживание успокаивающими волнами по коже, до самого эпицентра тревоги, расслабив тиски, готовые сковать горло спазмом безысходного отчаяния.

– Спасибо, Юля.

Время замирает. Я непонимающе смотрю на сильные пальцы на своей руке, пытаюсь вплести в общую мозаику этой вынужденной откровенности его искреннюю благодарность, смутно понимая ускользающую суть.

– Лекция… - слабо, словно только что пережила удары по щекам в реальном времени, шепчу, скользнув по его губам, увернувшись от поцелуя. Долгий взгляд считывает мое состояние, кажется, улавливаю легкое колебание, перед утвердительным кивком.

– Одевайся. Жду тебя в машине.

В этот раз мне понадобилось немного времени, чтобы выровнять сбившееся дыхание, обуться, на автомате проверить воду-свет-газ и спуститься во двор. Я даже не успела пожалеть, что не накрасила губы, – стоило мне сесть рядом с ним на пассажирское сидение, как атака поглощающего поцелуя выбила напрочь недавние воспоминания запараллеленной рефлексии.

– Я спрошу тебя еще раз, - этот голос обволакивал, успокаивал, рубцевал сквозные ранения неласкового прошлого силой убеждения и непередаваемой власти рука об руку с невиданной ранее нежностью. – Ты готова идти со мной дальше? Со своей стороны я сделаю все для того, чтобы ты была счастлива, чтобы никогда не пожалела о том, что согласилась быть моей!

Черт, я не знаю, как я высижу эти три пары… После того что мне пришлось только что услышать!

– Я не тороплю тебя, ни в коем случае. Я дам тебе время узнать себя с той стороны, которая, я подозреваю, так сильно тебя пугает и останавливает от опрометчивых шагов. Один шаг навстречу определенности сделаем уже сегодня, заеду за тобой в 14:00. Ты готова?

Мне остается только кивать, нет сил скрыть смущенно-возбужденную улыбку. Он осторожен во всем, так легко меняется тема разговора, смещается в обсуждение кинематографа – больше нет ощущения поспешности и форсирования событий. У меня есть только уверенность в том, что мы нашли правильный путь, и интрига второй половины дня щекочет солнечное сплетение приятным волнением. Впервые у меня не отнимают права на принятие решений… И впервые где-то там, в глубине души, я хочу, чтобы было наоборот! О том, что я не думала в этот момент о вчерашней агрессии Милошиной, я вспомню только к вечеру. У меня вообще больше нет обиды на ее слова, сознание заблокировало их в несгораемый сейф.

– У меня к тебе огромная просьба, - задумчиво произносит Алекс, пока я поспешно крашу губы на парковке академии. – Запиши и отметь все, что вызывает у тебя страх отношений или неприятные ассоциации. Все, что ты никогда бы не хотела испытывать снова. Но только не смей отвлекаться на лекциях, понятно?

Я целую его на прощание, оставив отпечаток кораллового блеска для губ на высокой скуле. И мне кажется, что под ногами не асфальт академического паркинга, что я лечу по зеленому ковру с россыпью весенних цветов, не ощущая высоких каблуков и волнующего головокружения, так похожего на… Нет, не произноси это всуе, Юля. Пока не произноси…