– Я признаю за собой ошибки.
– чёрные глаза не отпускали из плена голубые, - Я не буду оправдываться и говорить, что не знал о программе псиоников и твоей роли в ней. Знал. Более того, в какой-то мере послужил инициатором. Я не буду оправдываться. И знаю, что ты это понимаешь.

Камилла медленно кивнула, не в состоянии отвести взгляда. Он пробирал до самых глубин. Девушка наяву почувствовала нить, протянувшуюся через стол.

– Я признаю, что с позиции гражданина Земного Союза вся эта история с программой выглядит... нелицеприятно.
– разделяя каждое слово, вкладывая больше, нежели намеревался, говорил Томаш.
– Я признаю твои претензии. У меня было время осмыслить и сделать выводы.

Камилла застыла каменным изваянием. Невозможно оторваться, невозможно пошевелиться, не разрушив хрупкость момента.

– Если бы можно было повернуть время вспять... я поступил бы точно также. Программа бы появилась, и я рад возможности её появления, потому что это позволило войти в мою жизнь одной маленькой землянке.

Тепло, такое несмелое, такое желанное, разрасталось в груди. Как ей хотелось верить без условностей, без причин, поддавшись собственным чувствам, которые вызывал этот мужчина.

– Ты сказала, что не стоило идти на жертвы... Ты не права. Жертв не было.

Камилла сглотнула. Перед глазами, как наяву встала картинка из прошлого. Она выходит из зала, а вслед ей смотрят пять пар глаз, а она видит только Томаша и мысленно произносит только для него... только ему. Робкая надежда... Она тогда ошиблась?

– Но ты говорил..., - пытаясь разобраться, осознать, Камилла не могла не спросить, но её поспешно перебили.

– Ками, я никогда не строил для тебя иллюзий. Когда я говорил о том, что не властен над привязкой..., - Томаш выпрямился, не разрывая зрительный контакт, протянул руку и накрыл, лежащую на столе ладошку.

Вдаль позвоночника прошлась дрожь. С трудом подавила.

– Вспомни, родная. Просто вспомни.
– голос Томаша понизился на несколько тонов, создавая новый мирок, отделяя их двоих от реальности.
– Смысл сводился к необратимости, а не к вопросу выбора.

Камилла не понимала. Хотела понять, но от вкрадчивых ноток мысли так и норовили свернуть на более...отвлечённые темы.

– Твои выводы ошибочны.
– произнёс он твёрдо, - Наличие привязки не делает из меня жертву. Я сам... понимаешь сам сделал свой выбор.

Томаш сделал паузу, давая Камилле возможность осмыслить. Если бы это было так легко сделать, когда тёплые пальцы невесомо гладят тыльную сторону её ладони.

– То, что я испытываю..., - в черноте глаз можно утонуть, пропасть, - это нельзя подогнать под тесные рамки понятия 'любви' в земном понимании. Я, действительно, не виноват, что являюсь леорийцем.

Тонкие пальчики под ладонью мужчины дрогнули. Это напоминание... Неужели она и в этом ошибалась?

– Нет в этом моей вины. И твоей вины в заблуждении нет.

О, Вселенная!!! Но ведь он не говорил, никогда не говорил о любви. О том, что нуждается, да. О том, что не может быть вдалеке - было. Но разве...

Куда бы привели размышления, если не слова Томаша:

– Могу только предположить, что ты ждала именно этого признания? Если ты хочешь я могу использовать это слово, но оно никогда не сможет вместить в себя всю гамму моих чувств.

И стало стыдно. Она его обидела. Она, увидев только одну сторону, услышав только то, что вписывалось в информационный блок о леорийцах, поспешила с выводами и всё-таки ошиблась.

– Томаш, я не хотела оскорбить..., - голос сел, слова приходилось выталкивать.

Но и Томашу было не просто открываться перед ней. Камилла видела, как мужчина подбирает каждое слово в попытке избежать новой недосказанности. Но теперь землянка понимала больше... видела больше.

– Понимаю и не обвиняю.
– Тёплая улыбка, нежное пожатие руки, - Нельзя скидывать со счетов наши расовые различия. Я только хочу, чтобы ты поняла. Привязка нечто большее. Ты это я. И нет ничего противоестественного в моём желании видеть тебя рядом каждую минуту. Я уже говорил - это физиология леорийцев.

– И поэтому..., - прищурилась девушка.

– Я не буду давить на тебя, - покачал он головой, - но и не собираюсь скрывать наши отношения. Ты просила о доверии... Мои действия не выходят за его рамки. Ты леди Ла Рон. Для леорийцев, для своих соотечественников, для джанов. Я это признал перед лицом окружающих и не собираюсь отказываться от своих слов.

Камилла прикрыла глаза. Всё к чему она стремилась с детства... Неужели это стало не важно для адмирала Даррека? Ведь он сам... Неужели она должна перечеркнуть своё прошлое? Стать той, кем не готова стать. Леди Камилла...