– У тебя совесть есть?
– с чувством произнесла Камилла.
– Не будь тряпкой. Соберись.

Стук сердца под рукой прервался.

– Да чтоб тебе хаш на той стороне бытия встретился, - Камилла с силой надавила на рану, раз, другой, третий, ещё и ещё...
– Давай, заводись! Я тут одна пока.

Сердце мужчины безмолвствовало.

Камилла про себя отсчитывала секунды, не оставляя попыток реанимировать джана.

– Да на кой ты нужен, такая язва на той стороне! Вернись!

И снова нажатие, и ещё раз...

И тут, словно по просьбе девушки, раздался сначала один удар сердца, который толкнул кровь в руку Камиллы. Потом ещё один. Тихий вдох. И стон срывается с посиневших губ адмирала.

Камилла вздохнула, вновь нежно зажимая рану.

– Сорх!!! Сдохнешь - Даяне скажу, что ты её использовал и бросил. А ещё, что женился на другой привру.

– Шан...та...жи..с..т.ка, - тихий шёпот на грани слышимости показался Камилле слаще признания в любви.

Наклонилась к лицу джана и тихо, но отчётливо проговорила:

– Не доводи до греха, Тха, - голубые глаза не отпускали синие, пусть и поддёрнутые дымкой боли и непонимания окружающего, - в следующий раз сама пристрелю, чтобы не мучился.

– До...б...ра...я.

– А то!
– теперь Камилла улыбалась, стараясь своим видом подбодрить Зорга.
– Держись.

Взгляд поверх голов, туда, где в двери ресторана уже вбегали медики и гвардейцы флота Наместника системы Шурта с адмиралом Ла Лео во главе.

'Подозреваемый там, его охраняют', - мысленно крикнула ему Камилла.

Но леориец уже оценил расположение всех в зале и организовывал работу по очистке помещения и опросу свидетелей. К ней же пробились медики. За их плечами Камилла подметила ещё двоих, тех, кто транспортировал регкамеру для адмирала.

Девушка же снова наклонилась к Тха.

– Всё будет хорошо. Наши уже здесь. Ты только держись. Обещаешь?

В ответ только уголки губ джана дёрнулись в намёке на улыбку, которая могла означать только одно - он постарается.

Когда появился Томаш, Камилла не заметила. Она помогала поднять безвольное тело адмирала Зорга, чтобы поместить его в камеру. Ладошка девушки так и лежала на ране.

– Все, родная, можешь отпустить, - услышала она за спиной и на плечо легла такая знакомая ладонь Лорда Даррека.

Тяжело вздохнув, Камилла последовала совету и отняла руку. Вот только взгляд не могла отвести от синего лица адмирала. Она понимала, что сейчас от её действий уже ничего не зависит и все равно душа рвалась помочь. Разум же говорил, что все будет хорошо. При наличии того медицинского оборудования, что есть в их распоряжении, здоровью адмирала уже ничего не угрожает.

– Он будет в порядке, - словно прочитав её мысли, проговорил Томаш.

Хотя почему... словно... Он и прочитал. Камилла обернулась к мужчине, прикрывая щиты. Слишком уж вымотала вся эта ситуация, чтобы контролировать свои возможности псионика.

– Я испугалась, - глядя в родные черные глаза, тихо призналась Камилла в том, что никому бы другому и под дулом бластера не поведала, - я совершенно не знала, что делать.

Томаш без слов притянул её за плечи к своей груди. Он тоже испугался. Не только за Тха, но и за саму Ками. Но не признается в этом даже ей. Только бессловесная поддержка - все, что он может себе позволить на глазах своих подчинённых, которые сейчас сновали по залу.

Несколько секунд они так и простояли: Томаш, зорко следя за происходящим вокруг них, и девушка, уткнувшись лицом в его китель.

Наконец, она отстранилась от него и тоже обвела помещение ресторанчика взглядом голубых глаз, в которых зажглась ненависть, стоило ему натолкнуться на выволакиваемого под руки джаншу, покусившегося на жизнь адмирала Зорга.

Вице-адмирал взглянула на свои руки, что сейчас были в крови друга. Именно её друга и по совместительству соратника. Кем ещё считать мужчину, не побоявшегося встать грудью на твою защиту?

– Я должна быть в курсе расследования, - твёрдо произнесла девушка.
– Все, до последней подробности.

– Хорошо, - согласился с ней Лорд Даррек Ла Рон, так же проводя взглядом процессию.

Больше ему здесь делать было нечего. Ла Лео сам сумеет замять инцидент. 

*** 

Чернота была везде. Она мягко окутывала, убаюкивала, успокаивала, забирала все чувства и эмоции. Не было тела, не было разума. Сама чернота казалась огромным разумом, как вакуум впитывая в себя любого, кто попадал в её объятия.