— О! — Светлана приняла гордую позу, явно копируя какую-то знаменитую «древнегреческую» скульптуру. — У меня редкая профессия. Я выращиваю для зоомагазинов ядовитых рыбок, шустреньких скорпиончиков и прочих гадючек. Одна из них как раз вчера сбежала и наверняка заползла в твой карман. Тебе не страшно, милый?

— Страшно, аж жуть! — кое-как подыграл натягивающий через голову свитер кавалер. Сам неоднократно вравший одноразовым девицам, будто пашет ветеринаром в зоопарке. — Так вот почему у тебя дома не летает ни единой мухи!

— Глупый, — Cвета, притворяясь обиженной, поджала губы. — Просто осенью все мухи засыпают. — Она заглянула в его чуть тронутую чашку. — Я так понимаю, продукт переводился зря! — Развивать тему про насекомых не хотелось. Имелись причины.

— И все таки очень странное кольцо, — Стас опять держал его на ладони, далеко отведя от глаз. Рубашка и джинсы были уже застегнуты. Воротник рубашки был освобожден от горловины свитера. Свитер был разглажен по фигуре. — Я слыхивал о древних индийских боевых браслетах-швадамштра, которые носили женщины-кшатрии. И это кольцо, вроде, оттуда. Эти шипы называются «собачьи клыки», серебро очень грубое, чтоб прочнее было. Но о боевых кольцах я ничего не слыхал. Интересно, Светка, какого ты роду-племени, если это кольцо тебе досталось по наследству?

— Уважаю дотошных мужиков! — Светлана бухнулась на незастеленную кровать, следя, чтобы полы халата вели себя скромно — не любила разнузданности. Вообще-то вопрос слишком касался ее тайны, и отвечать не хотелось. — Ну ладно, не по наследству. Это премия за некую работу, которую мы выполнили с мужем.

— Е-мое! Так ты замужем? — Стас, уже было намерившийся допить кофе, невольно глянул на свои туфли у порога, словно немедленно собрался в них впрыгнуть и как можно быстрее ретироваться.

— Успокойся, милый. — Светлана расхохоталась. — Неужели думаешь, что если бы у меня с мужем сохранялись отношения, ты провел бы ночь в этой кровати?

— Ну…

— Стас, ты вчера был такой душка, неужели тебе нужно все испортить?

— Ладно, извини. Кстати, ты не против, если я не куплю, а просто возьму это кольцо на время? Надо бы его хорошенько изучить.

— Ну если надо… — неожиданно беззаботно согласилась Светлана, взлетела с кровати, подступила к кавалеру и заправила колом торчащий из-за воротника его рубашки ярлычок.

Пока Стаса провожали до входной двери, он гадал, спросит или не спросит она, когда гость намерен появиться в следующий раз. Как минимум чтобы вернуть кольцо. Она не спросила. Поцелуй вежливости, и они расстались. Cтас в незастегнутой куртке сбежал по ступеням и, морщась от летящих в лицо мелких дождевых капель, издалека пиликнул брелком, отрубая сигнализацию в «девятке».

Рулить ему было всего ничего — два поворота. Затем выскочить под дождь и в прихожей редакции «Рекламы-Шанс», благо — по пути, опустить в дежурный ящик несколько загодя заполненных купонов бесплатных частных объявлений: «Продаю настенные часы Gustav Bekker (конец 19в) в рабочем состоянии, 1 тыс. у.е., вышлю фото…»; «Куплю абажур, часы морские, авиачасы, секстан, ПНВ-57Е, дорого…»; «Куплю антикв. мебель, старинные картины, люстры, скульптуру, изделия из серебра, бронзы, дорого…»

Потом еще поворот на распоротый полозьями трамвайных рельс Греческий проспект и парковка у служебного входа огромного здания цвета мокрой охры. В это время дня свободного места — хоть танковую дивизию дислоцируй.

Cтас поднял воротник куртки, зябко ежась, оббежал вокруг «девятки» и достал из багажника потертый дипломатик. Еще в багажнике покоились, дожидаясь своего часа, удочки и рюкзак — типичная маскировка охотника за иконами в глубинке. Проверил, надежно ли захлопнулся багажник, походя снял, чтоб не искушать местную гопоту, дворники, цыкнул брелком сигнализации и засеменил по скользким гранитным ступенькам к подъезду namber two — служебному входу Большого Концертного Зала «Октябрьский».

Сквозь щель в жалюзи посетитель увидел, что сегодня на вахте Родинский. Это была добрая примета.

— Посмотрите в списках, на меня должен быть заказан пропуск. Мое имя — Стив Уандер.

— Негров велено не пущать! — привычно отшутился старик и мотнул головой: дескать, не маячь, проходи, не отвлекай. Видишь — интересную газету читаю. На столе лежала никакая иная газета, а «Третий глаз».

Стас сразу направился по ступеням вниз, во внутренний артистический буфет.

— Станислав Витальевич, есть что-нибудь новенькое? — углядела его спину курящая на верхней лестничной площадке местная завсегдатая Лидия Николаевна. Дама, склонная к полноте и алкоголизму, а в миру неплохая портниха — и неплохо зарабатывающая.

— Из нового — пианино «Братья Дитрих». Сборка 1899 года, выпуск 1900-го, идеальное состояние, идеальный звук. То, что вы просили. — Было забавно слышать рождающееся в обычно оглохших от гама стенах всполошенное одинокое эхо. Увы, жизнь наполняла эти стены гораздо ближе к вечеру.

— Вообще-то я заказывала брошь с агатом.

— C брошью придется подождать, — многозначительно прогудел Стас, обходя подавившуюся со вчерашнего дня мусором урну.

— А вообще вы здесь к кому? — ничего подозрительного, ничего особенного. Женское любопытство. От безделья и скуки.