«Бедная Юля! Оставили девчонку одну, а на нее по закону подлости сразу навалилась куча дел. Ей бы попрактиковаться еще рядом с опытными сотрудниками, а приходится убийство расследовать, кроме всего прочего. Хотя, бывает, что наоборот, попав сразу в экстремальную ситуацию, человек быстрей набирается опыта и уже больше никогда не нуждается в няньках…» – размышляла Алина.

Ей самой, еще в юности отказавшейся от протекций, которые без проблем мог предоставить отец – высокопоставленный партийный функционер, оказалось в дальнейшем гораздо легче пробиваться в жизни, чем другим «сынкам» и «дочкам». Отец даже обижался поначалу – как не помочь любимой дочке устроиться на тепленькое местечко? Но опыт с ее первым замужеством, навязанным родителями, наглядно продемонстрировал, что излишняя заботливость может быть не просто лишней, но и вредной.

Как-то, спустя несколько лет после развода, когда в России уже прорастали буйные ростки капитализма, Алина случайно встретилась со своим первым мужем. Зрелище оказалось более чем жалким – из «сынка» высокопоставленного папы он превратился в маменькиного сынка. То есть после отставки и смерти отца с пригретого местечка в министерстве внешней торговли его быстренько выбросили, и поскольку ничего делать он не умел, а мыслить самостоятельно был не приучен, пришлось влачить жалкое существование на мамашину пенсию.

Алина тогда еще про себя перекрестилась, что вовремя избавилась от этого балласта: «Если бы я потянула дольше, то сегодня просто из жалости не смогла бы его бросить, так и сидел бы на моей шее всю оставшуюся жизнь…»

Подобный пример был у Алины перед глазами – ее однокурсница, ставшая одной из ведущих тележурналисток Москвы, воплощающая собой пример успешной современной женщины, в семейной жизни оказалась настолько слабой и нерешительной, что долгие годы тянула и тянет на себе до сих пор ярмо в виде бездельника-мужа и его родственников. Русские женщины, во многом опередившие западных подруг по показателям эмансипированности, сохранили все-таки нечто, что их всегда отличало от других – жалостливость и жертвенность.

Казалось бы, противостояние неизбежно, но у наших женщин каким-то образом этот симбиоз единства и борьбы противоречий прижился, сформировав феномен «новой русской женщины».

Совсем немного времени ушло на воспоминания, Алина еще не успела допить свой кофе, как в кабинет вернулась Юля и с порога оповестила:

– Это анализы на определение отцовства!

Алина открыла рот от неожиданности:

– На определение отцовства? Вот это да!

– Да, да! Теперь осталось выяснить, кто отец, а кто – сын или дочь, и считай, дело об убийстве Коновалова раскрыто.

– Ты думаешь? Хотя, тогда будет, во всяком случае, понятно, кому убийство могло быть выгодно… Странно, а зачем Коновалову надо было посылать в Москву анализы? Насколько я знаю, все это запросто делается в Германии. Кажется, прямо через интернет можно заказать специальный пакет, в котором все необходимое для теста. Я видела передачу по телевизору. Один молодой папаша заподозрил, что ребенок не от него и тайком от жены сделал тест на отцовство. В результате оказалось, что все-таки он отец, но обиженная недоверием супруга закатила скандал, обнаружив письмо с результатами теста, и подала на развод. В общем, такая чехарда – сама знаешь, как в телевизионных ток-шоу любят подобные скандальчики…

– Именно поэтому анонимные тесты на отцовство были отменены три месяца назад постановлением министра юстиции! – прокомментировала сообщение Алины начинающая криминалистка.

– Да? А я и не знала! Наверное, правильно… Получается, что анонимные тесты создали дополнительный повод для разводов и семейных драм. А пострадавшими больше всех оказались самые беззащитные и совершенно неповинные в грехах своих легкомысленных мамаш детки… А что, кстати, в коноваловском тесте?

– Тест положительный, то есть заявленные персоны являются родственниками с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента. Да! И оба они – мужчины. То есть речь идет об отце и сыне…

– Надо полагать, что один из них – сам Коновалов. Кто же второй – его отец или сын?

– Насчет идентичности ДНК Дмитрия Коновалова я уже дала распоряжение – у него… то есть у трупа возьмут пробу тканей и определят, действительно ли это его анализы. А второго будем искать…

– Ты умница, Юля! Зря переживаешь, что не справишься одна.

– Справлюсь! – улыбнулась Юля. – Теперь уже уверенна, что справлюсь! С твоей помощью, конечно!

– Ирина! Как вы себя чувствуете?

– Спасибо.

– Последствий отравления не ощущаете?

– Все нормально.

«Да, из Ирины Коноваловой действительно лишнего слова не выдавишь. Права была ее соседка… Но все-таки надо попробовать ее разговорить. Никто другой нам не сможет пролить свет на загадочные анализы по определению отцовства», – подумала Алина и пошла в наступление:

– Я очень рада, что вы в норме и сможете нам помочь. У меня есть к вам несколько вопросов, ответы на которые могли бы очень помочь ходу следствия. Это касается теста, который делал ваш муж в Москве. Разрешите мне к вам еще раз подъехать?