* * *

Сейчас, когда прошли десятки лет, я могу спокойно сказать, что мой родной Бердянск ничем не отличался от других провинциальных городов и городишек, рассыпанных без числа на необъятной русской земле. Жизнь в нем шла тихая, размеренная, лишь изредка нарушаемая чрезвычайными происшествиями местного значения, и люди в большинстве своем были самыми обычными провинциалами, которых интересовали главным образом их личные дела и личное благополучие. Слухи о событиях, происходивших в мире, часто доходили до Бердянска в довольно искаженном виде и воспринимались обывателями с позиций «наша хата с краю».

Однако наступил день, когда все вокруг изменилось. Огромная страна проснулась от многовекового сна - ее разбудила Великая Октябрьская социалистическая революция. И в тихом Бердянске началось, как выражался отец моего товарища Шуры, «брожение умов». [24]

В моей жизни в тот период произошли серьезные перемены: я поступил учеником слесаря на небольшой заводик, занимавшийся изготовлением канцелярских кнопок и мелкой металлической галантереи. Этот заводик имел необычную историю. Его организовала на кооперативных началах группа русских рабочих-эмигрантов, которые за несколько лет до революции, спасаясь от преследований царского правительства, уехали за границу, а затем вернулись в Бердянск и привезли с собой кое-какое оборудование. Завод разместился в бывшем амбаре и вскоре начал выпускать свою нехитрую продукцию. Рабочие этого завода имели очень высокую квалификацию, у них было чему поучиться.

Для начала мне поручали подсобные работы. Затем перевели на штамповку ложек. Штамповали их на двух прессах: на одном вырубался плоский контур ложки, на другом выдавливалась ее форма. Я работал на штамповке плоских контуров, а мой приятель - на прессе. Несколько дней я внимательно приглядывался к операциям.

«А что, если объединить резку и выдавливание ложек в одном штампе?
– подумал я.
– В этом случае вместо двух прессов понадобится один, а для обслуживания этой операции вместо двух человек тоже потребуется только один».

Главный инженер, когда я поделился своими соображениями, сказал:

–  Вы предлагаете так называемый комбинированный штамп. Мысль интересная. Надо доложить начальству.

Вскоре на техническом совещании было принято решение: «Предложение тов. Можаровского Г. М. принять, премировать автора за инициативу и изготовить рабочие чертежи для первого образца штампа».

Когда все детали были готовы, сборку штампа поручили старому опытному мастеру:

–  Это по твоему предложению делается?
– с удивлением и уважением спросил он.

–  Предложение мое, картинка тоже, а чертежи делал завод.

–  Знаешь, парень, изобретать очень опасно, - серьезно сказал мастер.
– Я однажды начал изобретать одно приспособление и чуть с ума не спятил. Ночей не спал, ничего не ел, так похудел, что родные не узнавали. Жена сказала, что, если не брошу это занятие, возьмет детей [25] и уйдет из дому… Пришлось бросить. Так что ты смотри поаккуратней, чтобы не свихнуться.
– Увидев мое испуганное лицо, мастер добродушно рассмеялся.
– Не бойся, молодец, действуй дальше. То, что случилось со мной, бывает не со всяким.

Через несколько дней штамп был собран. Рядом с прессом лежала пачка металлических пластинок. Мастер сел на табурет, нажал педаль пресса.

Удар! Еще удар!

Готовые ложки полетели прямо в деревянный ящик. Пресс выдавливал их, одну за другой, из пластинок, нарубленных штампом, а я стоял рядом и растерянно улыбался.

Комиссия одобрила работу штампа. На память об этом дне главный инженер торжественно вручил мне ложку. Она потом долго путешествовала со мной.

Уже работая над штампом, я понял: надо учиться, надо уметь делать расчеты и чертежи самому. Но об учебе нечего было и думать: шла гражданская война. В город входили то белые, то германские войска с отрядами украинских националистов, то «партизаны» батьки Махно…

Нормальная жизнь началась только осенью 1920 года, когда Бердянск заняли регулярные части Красной Армии.

Проработав около года техником в отделе топлива уездного совнархоза, я окончательно убедился, что необходимо получить техническое образование.

В Бердянске не было технического учебного заведения, значит, надо было думать об отъезде в другой город.

Матери очень не хотелось меня отпускать: мой заработок был подмогой семье, да к тому же двое ее детей уже покинули родной дом. Мой старший брат Зиновий служил в коннице Буденного. Редко приходили от него весточки - наскоро исписанные странички, от которых, как мне казалось, пахло порохом и гарью. Я втайне завидовал брату, писем его ждал с нетерпением, жадно читал и перечитывал те места, где он рассказывал о боях. И совсем не понимал, почему всегда плакала мама, только проглядев первые строки письма.

Получали мы письма и от моей сестры Валентины: она училась в музыкальном училище в Воронеже. Когда сестра сообщила, что в Воронеже открылся политехнический институт и начался прием на первый курс, я решил [26] ехать в Воронеж. Тем более что на первое время был улажен и вопрос с жильем - сестра договорилась со знакомыми.

Начались сборы. Добраться до Воронежа было не так-то просто: наступала зима, а дорога предстояла длинная. Надо было одеться потеплее, взять с собой кое-что из продуктов. Ни теплой одежды, ни еды у нас не было. Но это меня не остановило. В дорогу мать дала мне сухари, несколько сушеных тараней, немного денег, и я тронулся в путь.