Вообще-то критиковать гуру «ревизионистского» направления в истории Второй мировой войны трудно потому, что он делает открытие за открытием конвейерным способом и так смачно, что читатели впадают в ступор от напора, а потом приходят в восторг от прочитанного. После чего в дело вступают многочисленные критики. А критиковать его просто, ибо эти открытия легко опровергнуть, так как «суворовские» новации рассчитаны исключительно на дилетантов. Например, он пишет: «Второй вопрос: сколько было армий в Советском Союзе на 22 июня 1941 года? И опять я в тупике. Этой информации в официальной истории нет. На листе выписываю номера армий… Получается, что армий было 12… В этом ряду – странные пробелы. Пропущены 1, 2, 9 и 13-я армии. Где они были 22 июня? Или их вовсе не было? А после номера 14 – дикие скачки. Почему?» [160]

Впечатляет? «Все, гады, засекретили, все покрыто тайной!» – подумает читатель. На самом деле никакой тайны нет. 1-я и 2-я армии были дислоцированы на Дальнем Востоке. 9-я армия была создана с началом войны на базе войск Одесского военного округа. 13-я армия начала формироваться в самый канун войны в Белоруссии. О ее создании можно прочитать в мемуарах генерала С.П. Иванова «Штаб армейский, штаб фронтовой». Кроме того, нумерация многих армий соответствовала военным округам. С началом мобилизации дивизии такого округа объединялись в армию, которой присваивался определенный номер. Так, войска Северо-Кавказского округа двинулись к границе как 19-я армия. Орловского – как 20-я армия, Приволжского – как 21-я армия, Сибирского – как 24-я армия, Архангельского – как 28-я армия и т. д. А соединения Среднеазиатского и Закавказского округов не трогали, отсюда и «дикие» скачки в нумерации.

За этими данными нет необходимости лезть в архивы. Они были опубликованы еще в советское время. Просто автор сенсаций недочитал литературу и ударился в крик – утаивают!

И совсем удивительна претензия абзацем ниже: «По какой-то причине положений армий на карте не показано, просто надписи: военный округ такой-то и в скобочках – номер армий…» [161] Карта с дислокациями армий и мехкорпусов, озаглавленная «Группировка сил накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз», приложена к 4-му тому «Истории Второй мировой войны», изданному в 1975 году, то есть в советское время. Автор, оказывается, просто поленился полистать эти нетолстые тома.

Но В. Суворов знает свое дело. Что, казалось бы, можно выжать из факта принятия закона о всеобщей воинской обязанности Верховным Советом СССР 1 сентября 1939 года? Вроде бы ничего. Но В. Суворов обращает внимание на дату принятия Закона созыва Верховного Совета – 31 августа. Это самый канун начала войны в Европе! И что? Любой человек ответил бы: запахло порохом – последовала соответствующая реакция. Но В. Суворов не так прост, как мы. Он объяснил, в чем соль принятия Закона о всеобщей воинской обязанности. Оказывается, то было шагом к началу Второй мировой войны! Не больше и не меньше. Аргумент: откуда депутаты Верховного Совета и сам Сталин с Ворошиловым – инициаторы нового закона – могли знать, что начинается новая мировая война? Правда, всеобщая воинская обязанность существовала и существует в самых разных государствах, независимо от того, надвигается мировая война или нет, но не будем придираться, а почитаем аргументацию.

«1 сентября 1939 г. никто (кроме советских оленеводов и ткачих) не мог предвидеть, что от одной искры возгорится такое пламя. Ни правители Польши, ни правители США, Великобритании и Франции не знали, что началась Вторая мировая война. Этого не знал и сам Гитлер» [162] . И то: кто приехал в Москву?

«В Верховном Совете СССР были собраны сталевары и шахтеры, пастухи и трактористы, школьные учителя и медицинские сестры, ткачихи и доярки, тут были представлены все нации и народности великой страны. Особое внимание – женщинам. Среди депутатов Верховного Совета СССР женщин было больше, чем в то время во всех парламентах мира, вместе взятых. И было принято так: пастух с заоблачного горного пастбища приезжал сюда в лохматой бараньей шапке, с узловатым посохом, в черной бурке, хлопкороб из Узбекистана – в тюбетейке и полосатом халате, электросварщик с огромной сибирской стройки – в маске с темно-синим стеклом, оленевод с Дальнего Севера – весь в меху, в мягкой обуви из тюленьих шкур, машинист паровоза – в фуражке железнодорожника с разводным ключом в руке, шахтер – с отбойным молотком, с фонарем на каске» [163] .

Обычный «суворовский» стиль рассказа: много гротеска, беллетризованной язвительности, многостраничное педалирование нюансов. Все ради лучшей удобоваримости очередного сенсационного вывода: оказывается, наследил коммунистический вождь, проведя сессию Верховного Совета 31 августа 1939 года, разоблачил себя как агрессор и поджигатель войны! И эту мысль сразу подхватили «суворовцы» (их статьи приведены в том же сборнике «Союз звезды со свастикой»).

Но выводы убедительны до тех пор, пока смотришь с авторской колокольни, а если сменить угол зрения?

Согласимся на минуту, что Сталин сам себя разоблачил. Но возникает встречный недоуменный вопрос: почему, спрашивается, ему не провести бы злополучную сессию позже, например 4 или 10 сентября? Разве несколько дней повлияли бы на развертывание вооруженных сил СССР? Нет, конечно. Можно было даже начать мероприятия по развертыванию, а закон утвердить задним числом. Кто вякнул бы против? К тому же Сталин мог провести мобилизацию тайно. Прикажи он увеличить армию на миллион человек, и кто бы это заметил? Они бы растворились на просторах СССР. К тому же время имелось, ибо, как уверяют «суворовцы», Сталин запланировал завоевать Германию на 1941 год. Об этом написано на странице 17 упомянутого сочинения. Если б Сталин повременил, то у В. Суворова не было бы «железных» доказательств, изобличающих Сталина в агрессивных намерениях. Как же так гениальный Сталин оплошал? Получается, недотепа и торопыга в одном лице. Однако как-то это не вяжется с устоявшимся мнением об умном Сталине. Поэтому дадим свою версию загадки «31 августа».

А если политическая мудрость Сталина именно в том и заключалась, чтобы сессия Верховного Совета прошла не 4 сентября, то есть после начала Второй мировой войны (фактически она начиналась 3 сентября, когда войну объявили Франция и Великобритания со своими доминионами), а подчеркнуто накануне ее? Дело в том, что если бы закон о всеобщей воинской обязанности был принят после начала войны в Европе, то это означало бы, что товарищ Сталин плетется в хвосте событий. Именно в этом неоднократно обвинял его Троцкий в 20-х годах. Не так уж много воды утекло с тех нападок, чтобы они забылись. Нет, Сталин обязан был держать руку на пульсе событий, и, собрав сессию 31 августа 1939 года, он показал советскому народу, что не зря получает зарплату и считается гениальным вождем. И Ворошилов говорил о том же в своей речи перед депутатами: «Наше государство, товарищи, особого типа и единственное на свете. Оно окружено государствами враждебного нам капиталистического мира. Поэтому оборона страны социализма может рассчитывать только на свои собственные силы и ресурсы. Разумеется, прозорливость гения нашей партии и кормчего нашей страны – нашего Сталина – является солидным слагаемым в сумме мероприятий по защите нашей Родины. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)»