Однако время шло, нам приходилось искать с этим чудовищем общий язык, ублажать его и угождать капризам. За каждую ошибку расплачивались по самому суровому счету, но если удавалось умаслить Топь, то и она расщедривалась в ответ…

– Евпатий, извини, что перебиваю, но ты говоришь о Топи, как о разумном существе…

– Не знаю, что там с разумом, но «капризное существо» – самое верное определение. Ты прав, Топь – всего лишь место, ни живое, ни мертвое, ко всему безразличное, но тот, кто хозяйничает там, – его безразличным не назовешь… Мы в Кольце так и кличем его – Хозяин Болот. Неведомое существо с очень поганым характером. Никто не знает, кто он или что оно, никогда его не видели, но для того, чтобы верить в присутствие зла, не обязательно видеть его… Теперь мы умеем ладить с ним, усвоили основные правила и стараемся их не нарушать.

Недоверие и едва сдерживаемый скепсис настолько явно читались в глазах юноши, что Иф поспешил успокоить своего слушателя:

– Никитка, я за наши сказки не агитирую. Если не хочешь – и не нужно в них верить. Ты ведь совсем из других мест, чужак, пусть это слово тебя не обидит, и даже не стоит углубляться в наши… хмм… – Евпатий в задумчивости огладил ухоженную бороду. – Верования. Для тебя – это бред и дичь, а что для нас, я уже поведал. Но, чтобы понять, зачем экспедиции Борька, все же необходимо слегка разбираться в нашем… фольклоре.

Задуманный вами поход – это нарушение перемирия с Хозяином, вторжение на его личную территорию. Мы вынуждены идти на это ради лекарств, да и выбора никакого нет – твой друг Владимир выкрутил нам руки… Согласно… эээ… – Иф запустил пятерню в свои короткие волосы, почесал темечко, однако «массаж мозга» в поисках подходящего слова не помог. Сдавшись, проводник повторился, – согласно нашим «верованиям», Хозяин требует за проход через Топь человеческую жертву… Главыч, ты его видел и, наверное, успел немного узнать, на такое не способен. За ним водится великое множество грехов, и больших, и малых, но человеческой крови на руках не было. И не будет. Таков уж он есть и другим не станет. Он приказал принести Хозяину в жертву кабана, Борьку. Авось чудовищу хватит и такого подношения.

Ник с сочувствием посмотрел на укрытого тканью жертвенного свина:

– Теперь, кажется, понимаю… А если Хозяин не удовлетворится?..

– Тогда возьмет жертву сам. И, боюсь, одной жизнью он не ограничится.

На этом разговор закончился. Ник погрузился в тягостные, совсем не радостные мысли, а Евпатий, кажется, задремал. Притих и третий пассажир – горемычный Борька.

Все трое очнулись, когда мерное покачивание автомобиля прекратилось. «Волк» остановился.

– Что такое? – Никита не заметил, как заснул, зато в сознание вернулся с привычной тяжестью в голове.

– По времени как раз должны были достичь границы.

Ник знал, что «границей» местные называют черту между их миром и Топью, чужой враждебной территорией.

В десантный отдел заглянул Володя:

– Выгружаемся. Иф, доставай нашего агнца с пятачком!

Осматриваться было бесполезно, такая темень царила вокруг.

– Евпатий, здесь опасно? Я не провалюсь в какую-нибудь трясину?

– Не отходи от машины, и все будет нормально, – проводник взвалил жалобно похрюкивающую поклажу себе на плечи и пошел следом за удаляющимися Марчей и Арехом.

Ник не стал спрашивать, куда направилась троица, живой (пока еще живой!) груз на плечах Ифа не оставлял свободы для домыслов. Борьку несли на заклание Хозяину Болот, в существование которого Никита не верил ни грамма. Кровавые обычаи «кольцовских» внушали ему отвращение и брезгливое чувство превосходства над одичавшими жителями Новокурьянова. В Метро суеверий встречалось не меньше, но жертвоприношения не практиковались. По крайней мере, на известных ему станциях.

Появившийся из темноты силуэт напугал юношу, он немедля ухватился за автомат, но вовремя распознал в пришельце Евпата.

– Уже все? Так быстро? – Никита не ожидал, что жестокая, бессмысленная церемония закончится так скоро.

– Еще нет, но Владимир дергается из-за тебя – попросил присмотреть. За тобой, а заодно и за четырехколесным «другом». Управятся и вдвоем, Марче не привыкать.

Проглотив обиду за излишнюю опеку со стороны «дедов», от ехидного замечания Ник все же не удержался:

– Марча у вас за верховного жреца? Главный мясник на бойне?

Вместо ответа могильную тишину Границы нарушили выстрелы: сначала глухие пистолетные хлопки, затем длинная автоматная очередь.

– Едрить! – заорал Иф и бросился обратно во мрак. – А ты не двигайся! – крикнул он на бегу.

Выстрелы раздавались с той стороны, куда чуть раньше отбыла «жертвенная процессия».

Ник отогнал трусливую, но мудрую мысль спрятаться в кабине, усилием воли заставив себя остаться на месте. Особого смысла в этом не было, но отсиживаться в безопасности, пока на твоих товарищей нападают, ему не позволила совесть. Потекли тягучие тревожные минуты ожидания, ничто больше не нарушало мрачную тишину Границы: ни выстрелов, ни криков. Ничего.