Дошло до того, что в оплоте Ордена – Мариенбурге – начал функционировать дом терпимости. В общем, тевтонские рыцари всё меньше напоминали благочестивых служителей церкви, коими они формально являлись.

Замок Мариенбург. Гравюра, 1850 год

Не способствовало соблюдению старых традиций и прибытие в Пруссию простолюдинов. Обедневшие немецкие крестьяне и жители германских городов тысячами ехали на восток осваивать новые земли. Их расселяли по прусским деревням и давали в пожизненную аренду солидные угодья. Всего в Пруссию переселилось не менее 300 тысяч человек. Включая женщин, что особенно не способствовало соблюдению братьями-рыцарями обета целомудрия.

Иоганн посовещался с такими же, как он, молодыми рыцарями, и все единогласно решили: нужно ехать подальше от Кёнигсберга. Туда, где нравы не отличаются суровостью и жизнь проходит весело и беззаботно – в попойках, охотах и любовных затеях. Вскоре такой случай представился – требовалось отправить подкрепление в замок Мемель (ныне Клайпеда, Литва). Иоганн с друзьями первыми вызвались защищать северную границу Тевтонского ордена.

Не прошло и года, как Великий магистр, радеющий о вверенном ему деле в уничтожении язычников, призвал братьев войти в пределы литовские. В июле 1320 года от рождества Христова войска мемельского гарнизона (40 рыцарей и несколько сот покорённых пруссов) пересекли границу литовской Жемайтии, где крестоносцы наголову разбили слабое ополчение литвинов. Христово воинство тут же отправилось грабить окрестные сёла.

В это время коварные жемайтийцы собрали новые силы и нанесли неожиданный удар по тевтонцам.

Гравюра с видом Мемеля перед большим пожаром в ноябре 1678 года

Иоганн не ожидал такого поворота. Он весьма удачно взял отличную добычу – молодую крестьянку. Только он перекинул её через седло, как на окраине деревни появились жемайтийские ратники. Лишь добрый конь спас фон Эндорфа от верной гибели. Друзьям Иоганна повезло меньше – погибли 29 рыцарей и почти все пруссы.

Но Иоганн не печалился. Он поселил жемайтийку в свою келью и предался с ней греху сладострастия. Жизнь постепенно налаживалась.

Вскоре скромное жилище Иоганна превратилось в гнездо разврата и порока. Стены были украшены парчой и шелками, посередине стояла удобная кровать. Удача улыбалась рыцарю. Даже во время лихого набега литвинов на Мемель в 1323 году (на третий день после праздника святого Папы Григория) жилище фон Эндорфа уцелело. И это несмотря на то, что язычники сожгли большую часть города и все корабли в гавани. Идиллия в келье продолжалась.

Иоганна не удручали даже регулярные военные вылазки в Литву, в которых он был обязан принимать участие. Напротив, ратное дело было молодому рыцарю по душе. Мало того, что это само по себе знатное развлечение, так ещё и гарантированная добыча! Вскоре Иоганн заимел богатое военное снаряжение, а свой меч украсил золотом и драгоценными каменьями (что считалось в Ордене страшным грехом).

Замок Кёнигсберг. Гравюра, 1834–1835 годы

Восточное крыло замка Кёнигсберг. Гравюра, XVIII–XIX века

Вернер фон Орзельн, 17-й Великий магистр Тевтонского ордена. Гравюра, XVII век

Попытки некоторых братьев старой закваски призвать Иоганна к совести не увенчались успехом. Однажды потерявший терпение брат-кастелян вломился в келью фон Эндорфа.

– Прислужник диавола! – набросился на рыцаря кастелян. – Твоя блудница на сносях. Немедленно прогони её прочь и покайся!

Иоганн не снёс такого обращения и выхватил кинжал. Кастеляна спасло только стремительное бегство. Он заперся в своей келье и принялся строчить жалобу Великому магистру – о неправедном и необузданном поведении рыцаря Иоганна фон Эндорфа.

В то время Великим магистром Ордена был избран благочестивый Вернер фон Орзельн, задумавший укротить рыцарскую вольницу и навести на землях Прусских должный порядок. Письмо из Мемеля было для него весьма кстати – Вернер решил примерно и жестоко наказать Иоганна, дабы его примером устрашить прочих отступников. Фон Эндорфа вызвали на аудиенцию к Великому магистру. С тяжёлым сердцем Иоганн отправился в путь.

Осенью 1330 года фон Эндорф прибыл в замок Кёнигсберг. По сравнению с тем, что видел здесь Иоганн пятнадцать лет назад, многое изменилось. От эталона благочестия практически ничего не осталось. Большинство рыцарей были недовольны реформами фон Орзельна и глухо роптали. Сам Великий магистр пребывал в то время в Мариенбурге, и Иоганну посоветовали ехать туда.

– Ты можешь покаяться, – советовал Иоганну знакомый рыцарь по имени Готтфрид, – но это вряд ли тебе поможет. Жемайтийку казнят, а тебя запрут в монастырь. Порядки нынче суровые. Не только тебе, многим они не по нраву. Пока фон Орзельн у власти, ничего нельзя изменить.