– Сеня Морячок, – вздохнул Корнеев. – Значит, не зря он отлеживался «на дне», значит, втихаря готовил дельце. А судя по масштабам и по результатам, готовил даже не он, а кое-кто поумнее. И Сеню он привлек как специалиста, а потом убрал. И убрал руками Козлова. Или что там у них случилось в ту ночь?

– Есть у меня один опер, – с улыбкой заговорил Борисов. – Молодой, толковый, не по возрасту опытный. И знаете, что он мне буквально два дня назад сказал? Он сказал, что совпадений много, что «Год ювелиров» начался. А ведь он ничего еще не знал, только вычитал в наших СМИ про смерть старика-ювелира Чебыша да про несчастный случай с консультантом этого и еще ряда музеев, профессором Богомоловым.

– Вы ему премию выпишите, этому своему сотруднику, – посоветовал Храпов. – Вот вам заключение эксперта, которое гласит, что Сергей Иннокентьевич Чебыш никакими хроническими заболеваниями не страдал, патологий и иных изменений жизненно важных органов не имел, за исключением тех, что обусловлены возрастными изменениями. Это раз. Второе, господа полковники и подполковники. Перед смертью старый ювелир пребывал в состоянии крайнего возбуждения, я бы сказал, даже нервного расстройства. Это могло привести к остановке сердца, но это не смерть от старости, это смерть, если хотите, в состоянии стресса. Так что вопрос о причинах остается пока открытым.

– Вы полагаете, что Чебыш мог изготовить эти копии, что подложены в музее вместо настоящих? – задал самый важный вопрос Корнеев, видя, что никто этот вопрос поднимать не спешит.

– Скорее всего, он их и изготовил, – затушив сигарету в пепельнице, заявил следователь и, торжествующе посмотрев на коллег, извлек из папки несколько листков бумаги, скрепленных вместе. На верхнем значилось наименование какого-то экспертного заведения. – Вот вам заключение специалистов о том, что изделия изготовлены в стиле и характерной манере мастера Чебыша, но с соблюдением дизайна и художественного содержания оригинала. Причем огранка камня произведена на станке собственного изобретения и изготовления мастера Чебыша. В большинстве случаев в подделках использовался обычный поделочный камень, сходный по внешнему виду, или драгоценный, но низкого качества, мутный и с трещинками на обратной стороне. Его цена как ювелирного камня, не выше, чем у хрусталя, хотя со стороны он смотрится.

– И ни одного свидетеля не осталось, – прошептал пораженный Корнеев.

– Ну, Виктор, ты не отчаивайся, – рассмеялся Храпов и полез за новой сигаретой. – Исходя из того что нам принес Григорий Максимович, мы можем сделать вывод, что «убранные» свидетели – это своего рода улика, цепочка, которая к преступной группе и приведет. Ну а чтобы я время не терял, то задание вы своим оперативникам дайте такое. И вы тоже, товарищ полковник, – потыкал он пальцем в Борисова. – Работать вместе так работать!

Побродить по залам Пушкинского музея Антону еще ни разу не доводилось. Он как-то в Интернете видел фотографии, читал, но сам… Он и в Москве-то был всего два раза до этого официального перевода. Нет, три раза.

Мимо, тихо шелестя одеждой и крутя головами во все стороны, прошла группа японских туристов. В следующем зале, как контраст, топталась и гудела отечественная группа. В задних рядах очень мешали своими разговорами экскурсоводу, но она интеллигентно терпела.

Вот они! Антон подошел к витринам и стал разглядывать украшения с этикетками, на которых были указаны мастера, годы изготовления и кому из монархов принадлежали. Интересно, вот он, например, отличить настоящие от подделки не мог. Да и никто не сможет, кроме специалистов, раз экспозицию оставили на месте. И как журналисты еще не пронюхали?

Антон побрел дальше, улыбаясь про себя. Ему никогда еще не приходилось окунаться с головой в подобную атмосферу. Вроде бы современный мир, но насколько сильна аура прошлых столетий. Хочется почтительно склонить голову, а иногда и втянуть ее в плечи. Века, века, люди, события. Что от них осталось? Память, пожелтевшие листки да немеркнущее золото. А ведь какие эпохи были, какие люди!

Интересная работа у историков, думал он, спускаясь по широкой лестнице в фойе, расследуют события, поступки, только очень давние. А принципы те же, что и у современных следователей. Только вместо собственноручных устных показаний есть показания письменные и не всегда собственноручные.

Вдруг впереди в коридоре мелькнуло лицо, которое он видел на фотографии в нескольких ракурсах, и мгновенно исчезло справа за дверью. Что тут? «Служебное помещение». Антон поправил на носу очки, которые выглядели совсем как настоящие с диоптриями, коротко стукнув, распахнул дверь и спросил:

– Разрешите?

Комната не была ни кабинетом, ни лабораторией, а именно «служебным помещением». Два стола, микроволновая печь, электрический чайник, большой холодильник, мойка, с дополнительным краном фильтра для воды. Типичное место для перекуса в рабочее время. Нужная Антону женщина стояла вполоборота к нему, приоткрыв створку навесного шкафа, и смотрела вопросительно и устало. Усталая женщина – это плохо, а усталая одинокая женщина – плохо вдвойне.

– Вам кого? – спросила Славина неожиданно мелодичным низким грудным голосом.