– Куда ты ей засунул «жучок»? – сухо процедил сквозь зубы разозленный полковник. – В трусы?

– Была такая возможность, – признался Антон, скромно потупив взор, – честно признаюсь. Но все гораздо интереснее. Сегодня я имел с мадам встречу. Как я и предполагал, она доказала, что в самом деле подозревает во мне работника полиции, подставленного ей под видом писателя. Фактически сразу после нашей встречи на улице она сделала попытку прощупать меня, но потом приняла решение убрать. Вот здесь, – Антон показал авторучкой на схему, – на набережной есть дом, в котором у нее или у них имеется конспиративная квартира.

– Почему конспиративная?

– Характерные признаки нежилого помещения, в котором есть все самое необходимое на все случаи жизни и, главное, на различные вкусы и потребности.

– Уж не шпионаж ли ты подозреваешь?

– Вряд ли, Григорий Максимович. Скорее, это преступное сообщество, имеющее такие квартиры во многих столицах Европы. Я думаю, что Интерпол разберется. В этой квартире она подсыпала мне в бокал с вином некий состав, который хранился в ее перстне, под камнем. Вот вам пакетик, в который я успел собрать несколько крупинок этого вещества. Пусть ребята в лаборатории посмотрят, что это такое.

Борисов покачал головой, но воздержался от комментариев. Он поднял пакетик и посмотрел на свет.

– В эту самую полость под камнем я и вставил «жучок». Правда, пришлось потом сломать замок, так что без специальной мастерской она теперь свой тайник в перстне не откроет. Да и смысл? Он ей понадобится, наверное, на родине, чтобы пополнить запасы своего тайного оружия. А вот это, – Антон взял со стола две пленки с отпечатками, – ее пальчики, которые Валери оставила на своем бокале.

– Ты очень сильно рисковал, – хлопнул по столу широкой ладонью Борисов. – Молодец, хорошо сработал, но теперь ты вне игры. Сам понимаешь…

– Подождите, Григорий Максимович, – рассмеялся Антон, – это еще не все сюрпризы. «Жучок», который я ей вставил в перстень, с микрофоном, а запись ведется автоматически. Хотите послушать диалог, состоявшийся полчаса назад в той же самой квартире, где отравили меня? Да-да, она выпроводила меня умирать, отъехала на такси, сделал крюк и снова вернулась, чтобы встретиться там со своим помощником из наших соотечественников.

Картинка с экрана исчезла, а появилась заставка программы воспроизведения звуковой дорожки. Антон провел «мышкой», нажал «иконку» «воспроизвести». Из приставных динамиков раздались голоса. Когда француженка несколько раз назвала собеседника господином полковником, Борисов поморщился и покусал губы. Но когда он услышал фамилию, то от избытка чувств так грохнул кулаком по подлокотнику кресла, что Антон испугался за мебель.

– Жучков! Вот, значит, как! – прорычал Борисов. – Мать… Вот кто приложил руку к гибели Бельшицкого…

– Квартира Чебыша, – напомнил Антон.

– Это без разговоров, – кивнул полковник. – Через час там будет наблюдение, а ночью выставлю засаду. Неужели она и старика-ювелира отравила? Ладно, гадать не будем.

– Мне кажется, Григорий Максимович, что нужно помешать преступникам поменять поддельные изделия на настоящие.

– Ой, не дура она, ой, не дура. Спугнем ведь! – Борисов вскочил на ноги и заходил по комнате. – Ладно, посоветуюсь со следователем и с МУРом.

– Нет, я не то предлагаю, – снова заговорил Антон. – Нужно не воспрепятствовать, а просто создать условия, которые будут им мешать. У нас ведь есть возможность взять инициативу в свои руки, оказаться на шаг впереди. Они будут торопиться, начнут пороть горячку, делать ошибки. Им и так придется без подготовки искать запасной канал на таможне, в музее.

– Кстати, насчет музея, – остановился Борисов. – А на кого она там прицеливается из научных сотрудников? Мне не понравились ее намеки. И не верится мне, что с гибелью профессора Богомолова у нее не осталось вариантов.

– Вы на кого намекаете?

– На твою Славину я намекаю! Не делай вид, что не понял.

– Славина вне подозрений, – покачал Антон головой. – Она никогда не пойдет на преступление.

– Тогда не проморгай того сотрудника музея, кто на это пойдет.

– Вы меня не выводите из операции? – обрадовался Антон.

– Куда ж мы без тебя в музее, – развел Борисов руками. – Ты там как петух в курятнике…

– Григорий Максимович! – стиснув зубы, нахмурился Антон.

Борисов вздохнул, посмотрел на молодого оперативника, потом подошел и положил руку на плечо:

– Ладно, извини. Если шутка повторяется слишком часто, она перестает быть смешной. Больше не буду на эту тему. Только смотри в оба. В музей и из музея! Никаких прогулок по городу, никаких кафе, набережных, пароходиков и театров. За тобой я пущу свою «наружку». Если что, они прикроют. Если понадобится им с тобой вступить в контакт, то запомни обоюдный пароль: «код три шестерки».

– Сатанинское число.

– Ничего. У нас дьявол в юбке по улицам бегает, поэтому самое в тему.

После ухода шефа Антон до самого вечера следил за перемещением сигнала «маяка» на экране. Из записанных разговоров интереса не вызвал ни один, правда, если Валери не разговаривала с кем-то только им известным кодом.