Собака взяла след. К изумлению Измайлова, проводник с собакой направился вверх по лестнице.

«Выходит, когда я, как ошалелый, несся вниз, преступник с усмешкой смотрел мне в затылок?» — с горечью подумал Измайлов.

Следы вели к люку на чердак. Он оказался открытым, хотя накануне — Измайлов проверял — там висел увесистый замок. На пыльном чердаке обнаружили следы. Майор Стеклов присел на корточки, смерил след линейкой и недоверчиво присвистнул:

— Тридцать седьмой размер. Похоже, женщина!.. Что-то не то. Может, это старый след? — Он посмотрел на проводника.

Тот решительно покачал головой:

— Свежий, товарищ майор. Иначе бы Тобик не взял его.

След привел к слуховому окну. Выбрались на крышу. По ней перешли на другой дом. Следы привели к пожарной лестнице. Собака уверенно взяла след, вывела в переулок и закрутилась на месте. На песке виднелись четкие отпечатки тех же женских ног, которые были обнаружены на чердаке соседнего дома.

— На машине, видно, отъехала, — высказал предположение проводник, показывая на след автомобиля.

Теперь уже ни у кого не было сомнений: ночью в гости к Метелевой приходила женщина.

— Почему же она хотела убить Метелеву? — спросил Галямов, сидя напротив полковника Нурбанова.

— Не будем гадать, Марс Ахметович, — ответил тот. — Допросим вот Метелеву — многое прояснится. Но одно, по-моему, сейчас ясно: отравление в больнице отнюдь не случайно. Кто-то упорно, с большим риском для себя пытается убрать эту бедную женщину. Видимо, она знает нечто такое, что кого-то страшит.

— Всего скорее, этим неизвестным является ее бывший квартирант, — предположил Галямов.

— Пожалуй, что так... Поездка Жукова в Магнитогорск тоже кое-что прояснит.

Около девяти утра прибыл Стеклов. И уже с порога:

— Любопытные вещи творятся на этом свете! — Он поочередно за руку поздоровался с Нурбановым, Галямовым и присел на краешек стула. Достал из папки исписанные листки и продолжил: — Вот протокол допроса потерпевшей.

— Как ее самочувствие? Не нужно ли чем-нибудь помочь? — спросил Нурбанов.

— Чувствует сносно. Поранила руки изрядно. Устроили мы ее в отдельную палату...

Майор положил на стол перед Нурбановым бумаги и кратко пояснил, что перстень, который Метелева видела нынешней ночью на таинственной руке, принадлежит ее бывшему постояльцу Постнову. Она как-то без стука вошла в комнату квартиранта, а он в это время переодевался. Постнов схватил лежавшие на стуле брюки и прижал их к груди. Из брюк выпал перстень с большим камнем с красными прожилками. Метелева поспешно вышла из комнаты. А раньше она видела у Постнова большое родимое пятно на левой руке. Вот по этим приметам она и признала — вроде как ожил покойник-то.

— Она раньше не замечала, какую обувь носит Постнов? — оторвался от бумаг подполковник.

— Нет, не замечала. Это отражено в протоколе допроса.

— Я вот о чем думаю, — заметил Стеклов, — не тот ли это перстень, что носил атаман Мефодий? Ведь в Гурьеве мой старший товарищ рассказывал о неком большом бриллиантовом перстне с огненно-красным отблеском, в котором якобы заключена большая тайна.

— Такие перстни — редкость, — подчеркнул Галямов. — Будучи следователем, мне много приходилось заниматься делами, связанными с драгоценностями, но я никогда не видел подобных ювелирных изделий. На этот счет я переговорю со специалистами.

— Такая справка нам не будет излишней, — поддержал его Нурбанов. — Что касается связи между атаманом Мефодием и этим перстнем, который видела Метелева, то определенности здесь пока не видно. Но исключать подобную возможность нельзя. — И обращаясь к Галямову: — Кстати, как обстоят дела с отдельным поручением по отцу Викентию?

Галямов сказал, что из Костромы пришел ответ, из которого явствует: Волковский Викентий Александрович заправлял приходами Галического уезда Костромской губернии с 1892 по 1894 год. Последующие два года служил в костромском Ипатьевском монастыре. Имел двоих детей: сына и дочь. В конце 1896 года по решению святейшего Синода направлен настоятелем Волжского монастыря в Святовск.

— А место и год рождения детей Волковского неизвестны?

— Нет, Михаил Иванович.

— Маловато. Но все-таки они жили в Костроме, Может быть, отсюда и взят ключ к шифру, который связан с историей этого города? Теперь вот перстень выплыл на поверхность... — размышлял Нурбанов.

Старейшина местных ювелиров Касиев заявил, что вкрапление в бриллиантовые камни красок или цветной эмали обычно не практикуется в ювелирном искусстве. Оправы подобных драгоценных камней изготовляются из золота и специально цветовой фон под бриллиантовые камни в перстнях не делают. Считают — и справедливо — что бриллиант в красках не нуждается.