— Жарко мне стало… Выйдите, пожалуйста, ненадолго, я переоденусь.

Мы с Иваном молча покинули комнату.

— Весьма необычная старуха — сохраняет полнейшее спокойствие, — тихо сказала я. — Увидев внучку на полу, не впала в истерику, не кинулась к телу, сразу поняла, что девушке не помочь. Уникальное самообладание! И как она сообразила, что Катя мертва? Ведь смотрела на нее издали.

Иван Николаевич прислонился к стене.

— Муж Елизаветы был следователем, занимался особо тяжкими преступлениями, супруга стала медэкспертом. Когда муж умер, она ушла работать в больницу. Николаева много лет на пенсии, но «автопилот» до сих пор включается. Опыт-то у нее какой. Годы работы из памяти не выкинешь.

— Фамилия дамы Комани, — поправила я. — Ты про нее раньше упоминал, и в музее я видела стенд с названием «Лиза Комани. Героиня нашего города». Николаевой стала ее дочь Нина, когда вышла замуж за Геннадия Петровича.

— Комани девичья фамилия старухи, — уточнил Зарецкий, — Елизавета вышла замуж за Анатолия Сергеевича Николаева. Ох, давно это было… Меня Васькин в музей затащил, и я внимание на дату ее свадьбы обратил — двадцать седьмое февраля тысяча девятьсот пятьдесят третьего года. А у меня мама двадцать седьмого февраля родилась в тридцать пятом году. Она всегда говорила: «Хорошо, что день рождения не двадцать девятого, а то бы я раз в четыре года подарки получала». Помнится, я на стенд глянул, дату бракосочетания Николаевых увидел и подумал: «Число, как у мамы, а год ее перевертыш: пятьдесят три — тридцать пять». Вот и запомнил. Муж Нины оказался ее однофамильцем, при регистрации ей не потребовалось менять паспорт.

Издалека донесся мужской голос:

— Нам тут налево?

— Баков приперся, — с этими словами в коридор выскочила Елизавета Гавриловна и, прежде чем мы с Иваном Николаевичем отреагировали, понеслась дальше.

Я сообразила, что старуха может затеять скандал, кинулась за ней и схватила за руку.

— Елизавета Гавриловна, не нервничайте.

— Я спокойна как удав, — ровным голосом ответила дама и повернулась к краснолицему толстяку в мятых брюках и рубашке с коротким рукавом.

— Здравствуй, Семен.

— Добрый день, Елизавета Гавриловна, — отозвался Баков. — Хотя нет, день совсем недобрый. Примите мои соболезнования по поводу утраты, скорблю вместе с вами.

— Странно от тебя сие слышать, — отрезала старуха.

Семен Егорович сделал вид, будто не услышал ее.

— Мы тут с парнями осмотримся, вам лучше пока полежать или в столовую спуститься. Понимаю, горе у семьи, но нам нужно со всеми потолковать.

Елизавета Гавриловна исподлобья посмотрела на полицейского.

— Нет, Семен, ты сейчас же отсюда уедешь.

— Извините, это невозможно, — возразил Баков, — в доме совершено убийство.

— С чего ты взял? Может, Катя упала, головой о кровать ударилась и умерла? — вкрадчиво поинтересовалась бабушка. — Или у нее с сердцем плохо стало, а? По какой причине про преступление запел? В комнату еще не заходил, тела не видел, а вывод сделал. У тебя уже и версия есть? Подозреваешь кого?

Баков стиснул зубы, вынул мобильный и вежливо ответил:

— Просто я повторил то, что по телефону услышал. Вот…

Семен Егорович нажал на экран, по коридору полетел задыхающийся мужской голос: «Скорей… скорей приезжайте! Катю зарезали… насмерть…»

— Узнаете, кто говорит? — осведомился начальник местной полиции.

Елизавета Гавриловна молчала.

— Конечно, голос по телефону искажается, — вздохнул Семен Егорович, — но я определившийся номерок по базе прогнал — принадлежит он Виктору Арефьеву, мужу Аллы, вашей внучки.

Пожилая дама вздернула подбородок, открыла рот, но ничего не успела сказать, потому что с лестницы раздался громкий голос:

— Семен Егорович, подождите!

В конце коридора появилась коренастая фигура, она быстро приблизилась к нам, и я узнала Григория Андреевича Васькина, владельца «Кинофабрики».

— Вам еще не звонили? — забыв поздороваться, спросил он.

— Кто? — прищурился Баков.

И тут телефон в его руке запищал. Семен поднес его к уху.

— Добрый день, Михаил Ильич. Слушаю… Понял. Конечно. Да, выполню.

Потом начальник местной полиции сунул трубку в карман пиджака и сообщил:

— К нам из столицы выехали московские специалисты, они и займутся делом Екатерины. Мне велено у варягов на подхвате быть.

— Это я организовал, — перебил Бакова Васькин. — Как услышал про убийство Екатерины, сразу позвонил Андрею Платонову.

— Вы знаете Андрюшу? — удивилась я.

— Кто сказал про Катю? — одновременно со мной воскликнула старуха.

— Нас с Андреем связывает дружба, — ответил мне первой Григорий Андреевич. — Лет шесть назад я делал телесериал о полиции, понадобился консультант, и я позвонил Ивану Николаевичу: «Много детективов печатаешь, у тебя небось есть человек, способный заметить огрехи в сценарии. Наверное, ты и с полицейским начальством на короткой ноге. Не посоветуешь кого-нибудь?» И Зарецкий свел меня с Платоновым, за что я ему очень благодарен. С той поры мы с Андреем тесно общаемся. А про смерть Кати радио «Голос Гидрозавода» сообщило, добавив: «Полиция полагает, что убийство совершено членом семьи или любовником внучки Елизаветы Гавриловны».