Как-то раз он предъявил любопытствующему наряду полиции паспорт Лампасова, после чего ему пришлось сбежать. Лишь весной фортуна сжалилась над Колей, и он сумел устроиться сторожем в один из многочисленных санаториев, имеющихся в районе. Работал он неофициально, поэтому никто не спрашивал у него трудовую книжку, начальник охраны лишь списал в свою записную книжку данные паспорта поэта. (Ему пришлось показать свой настоящий паспорт.)

Во время дежурств Коле разрешили пользоваться Интернетом, и в последнее время это было единственной отдушиной поэта.

– Девочке нужно окончить школу, – сказал Иван Иванович.

– Я говорил ей об этом, – сказал Коля, с треском сминая в руках пластмассовый стаканчик, – но тогда придётся отправить её в детский дом. А она туда не хочет!

– А зачем ты бросил весной письмо в почтовый ящик Вероники?

– Никаких писем я не бросал, – удивился поэт, – я звонил ей один раз, но это было давным-давно, ещё осенью.

Смешно! Иван Иванович подумал о том, что если бы Вероника не была такой фантазёркой, он даже и не подумал бы искать Колю. Ведь именно она заставила сомневаться учителя в смерти поэта.

– И на дискотеку зимнюю в школу ты не приезжал? – на всякий случай спросил Иван Иванович.

– Нет, не приезжал, мне теперь не до дискотек, – рассеянно сказал Коля, – я бы сейчас охотно выпил чего-нибудь покрепче!

Сказано – сделано! Приятели устроились в грязной забегаловке возле метро. Под крышей можно было пить всё, что угодно, здесь следили лишь за тем, чтобы пьющие не приносили бутылки с собой.

Иван Иванович задумчиво курил. Он смотрел на поэта со странной смесью удивления, брезгливости и жалости.

Это же надо в короткое время нарушить столько статей уголовного кодекса! Как же теперь Коля будет жить дальше? А как должен поступить он, Иван Иванович, если его вызовут в прокуратуру? Всё рассказать? Тогда поэта, скорее всего, посадят. А будет ли это меньшим злом для неразумной шестиклассницы Оли, которая отчаянно не хочет попадать в детский дом? Вопросы, вопросы…. – Иван Иванович не хотел признаваться себе в том, что заранее знает, как он поступит.

Конечно, он не пойдёт в полицию, да и в прокуратуре будет молчать, как рыба. Пусть провидение решит за него эти вопросы, а сам Иван Иванович ничего никому не должен!

Молчание затянулось.

– Твои последние стихи мне понравились! – желая разрядить обстановку сказал Иван Иванович.

– Ну, там не только мои стихи, – поэт, покачнувшись, поднялся с места, – в последнее время я сочинял не слишком часто, было просто не до того. На сайте литераторов надо обновлять работы, вот я и использовал всё, что попадёт под руку. Мой начальник охраны, бывший геолог, когда-то тоже писал. У него осталась толстая тетрадка со стихотворениями и мне разрешено ей пользоваться!

– Так вот откуда стихи про Южный крест! – сказал Иван Иванович.

Приятели вышли на улицу.

– Мне пора ехать, – произнес Коля, – завтра снова заступаю на сутки. Пиши, ты теперь знаешь куда писать. Бог даст, увидимся. Пока!

Ивану Ивановичу захотелось немного пройтись, чтобы привести в порядок расстроенные мысли. Учитель попрощался с приятелем и уже успел отойти от станции метро, когда что-то заставило его обернуться. Иван Иванович успел заметить, как пьяного поэта забрал полицейский патруль.

– Вот всё! – подумал он. – Может быть, не зря все кругом твердят, что случайных совпадений не бывает.

Иван Иванович философски вздохнул и уже шёл по бульвару, когда его совершенно неожиданно догнал запыхавшийся поэт.

– Придётся мне ехать автобусом, – сообщил Коля.

– Я же видел, как тебя забрали?!

– Ерунда! Я сегодня при деньгах… – с пьяной уверенностью отмахнулся Коля, – кстати, я забыл тебе сказать, что собираюсь поступить в пединститут, заочно. Нельзя же всю жизнь сторожем проработать! Сложно туда сдавать?

– Нет. А твои документы? – ошеломлённый Иван Иванович не ожидал увидеть поэта вновь.

– Ерунда всё, история с машинами наверняка закончилась, а об остальном никто и не догадается, – заявил поэт, – мало ли в стране Гузкиных!

Учитель не разделял оптимизма бывшего приятеля, но Коля не собирался никого слушать. Он быстро прыгнул в отъезжающий от остановки автобус.

Эпилог.

Лето подходило к концу. Иван Иванович изменил свои координаты в Интернете, и больше не переписывался с Колей. Уголовное дело Лампасова было закрыто. Учитель так и не понял почему. До него доходили неопределённые слухи о том, что полиция докопалась до того, что подозреваемый страдал той степенью инвалидности, при которой просто не мог совершить никаких насильственных действий сексуального характера. И потому, мол, родители детей забрали свои заявления.