– Мне не страшно, - шиплю я ему в лицо. – Слышишь, ублюдок, мне не страшно!

Когда его рука, наконец, вытаскивает из кармана нож, воздух резко и судорожно выходит из моих легких. Я еле стою на ногах, но неожиданно начинаю вырываться еще сильнее, будто фурия, будто сумасшедшая.

– Нет! – я не стану звать на помощь. Гордая и глупая. – Отпусти, выпусти меня!

– Сделай себе одолжение, - вдруг говорит незнакомец. Голос у него ледяной и тихий, и то, что по его лицу стекает кровь – не помеха. Взгляд, способный прожигать насквозь, не оставляет на меня живого места.

– Одолжение? – Что? Он говорит со мной? Черт, надо убираться. Надо что-то делать. Но что? Я задыхаюсь от собственных воплей. Впиваюсь пальцами в плечи незнакомца и наблюдаю за тем, как он размахивается, чтобы вонзить лезвие мне в шею. – Почему? Что я сделала? Скажи, я должна знать. Скажи!

Он не говорит. Лишь протягивает:

– Шшш, - и касается ледяным лезвием моих губ; я в ужасе замираю. – Не дергайся.

Это конец. Он убьет меня. Я и не думаю закрывать глаза, я должна видеть все, что со мной происходит. Однако предательский стон все-таки срывается с губ. Я дрожу и гляжу на человека, сжимающего меня – наглую и сильную девушку – как добычу за глотку, и не могу сообразить, как спасаться. Надо бежать. Я должна убежать. В очередной раз пытаюсь вырваться на свободу, но лишь сильнее распыляю противника. Лезвие царапает мои губы, я быстро и отчаянно кренюсь в бок, и оказываюсь к парню так близко, что наши лица едва не сталкиваются. Поднимаю на незнакомца глаза. Хочу закричать, но внезапно теряю связь с реальностью и падаю в темноту.

Ночь, тусклый свет, запах крови одновременно исчезают. Я больше не вижу убийцу, но вижу нечто иное. Будто вспышка. Я вижу двух людей, крепко сжимающих друг друга в объятиях. Они стоят под ливнем, они молчат и глядят один в глаза другому так, словно не в состоянии оторваться. Парень целует девушку, а она прижимается к нему изо всех сил, будто пытается пройти сквозь него, пробраться внутрь его тела, мыслей. Девушка гладит ладонями его мужественную спину, а парень целует черты ее лица, смахивая кончиками пальцев капли воды с ее подбородка и ресниц. Я ничего не понимаю, до тех пор, пока не замечаю то, что ее лицо – мое лицо. А лицо парня – лицо убийцы, который еще несколько секунд назад пытался разорваться меня в клочья.

Моргнув, я вновь теряю равновесие, а когда прихожу в себя – вижу напротив взгляд незнакомца. Парень вдруг не смотрит на меня равнодушно. Он смотрит растерянно, и едва ли дышит. Его рука застывает с ножом около моей шеи, а черные глаза становятся темнее, глубже, и почему-то я думаю, что он тоже видел тех незнакомцев. Нас – но других людей.

– Эмеральд! – чей-то голос вырывает меня из транса. Собравшись с мыслями, я изо всех сил ударяю парня локтем по подбородку и изумленно оборачиваюсь. В метрах шести от меня ярко-желтый Корвет. – Скорее!

– Вот, черт.

Это тот старик, и он только что приехал за мной на спорткаре ярко-желтого цвета. Я не раздумываю. Срываюсь с места и, хромая, добегаю до машины. В тот же момент в себя приходит и незнакомец. Я слышу, как он с рыком кидается за мной, однако резко залетаю в салон и захлопываю дверцу. Его окровавленные руки оставляют следы на стекле, кулаки сжимаются и врезаются в раму с дикой силой. Правда, окно не поддается. Старик жмет на газ, и мы срываемся с места, оставив позади себя незнакомца, его дикие глаза и рев, вдруг вырвавшийся из его груди. Животное – думаю я, и оказываюсь права.

– Ты цела?

– Какого хрена! – ору я, ударив ногами по коврику. – Черт, черт! Что это было?

– У тебя кровь.

– Да, у меня кровь! Моя кровь, кровь того психа, кровь Тейт, - вспомнив о парне, я глубоко прокусываю губу и морщусь от боли. – Твою мать.

Старик выдыхает. Уверенно переключает передачу и несется вперед так быстро, что меня впечатывает в сидение. Не сопротивляюсь. Хочу оказаться от того места, как можно дальше, и как можно ближе к дому. Нервно прохожусь руками по волосам. Чувствую, как жжется губа, ухо, и растерянно оглядываю порванную одежду.

– Какого хрена это было? – перевожу взгляд на старика.

– Мы встретились.

– И все? Это все, что вы – мать вашу – можете мне сказать?

– Я предупреждал, что нам по пути, Эмеральд. Но ты не послушала.

– А вы не думаете, что стоило сказать, что за мной придут два чокнутых кретина, и они попытаются свернуть мне шею! Тогда, возможно, я бы восприняла ваши слова иначе.

– Прости, я не успел, - мужчина бросает на меня оценивающий взгляд. – Ты ранена.

– Правда?

– Нужно обработать раны.

– Как вы меня нашли?

– В твоем запястье передатчик, GPS. – Он кивает, будто сам себе. – Я вшил его, когда ты была без сознания.

– А, - тяну я, то ли от злости, то ли от облегчения, - теперь я знаю, чем я занималась в понедельник вечером. Чудно. Кто эти люди?

– А кто ты – тебя не волнует?

– Кто я – я и так знаю.

– Очевидно – нет. – Старик круто сворачивает, машина оставляет черные полосы на асфальте, и мы паркуемся около блекло-серой парикмахерской.