–  А ну, стрелки! У вас глаза острые, посмотрите - кто это справа от нас летит?
– обратился к воздушным стрелкам Пусеп.

Стрелки доложили, что это «голубая двойка», командир на ней летчик Родных.

–  Понятно, - сказал Пусеп и, поворачивая самолет вправо, пристроился к «голубой двойке», однотипному с нашим самолету, также возвращавшемуся с боевого полета.

–  Алло, товарищ Муханов!
– сказал Пусеп, обращаясь к радисту корабля.
– Свяжитесь с нашими самолетами и попросите всех командиров кораблей, которые видят нас, подстраиваться к нам двоим. Придем домой все вместе, строем.

Подошел самолет летчика Лисачева с красной единицей на хвосте и, качнув крыльями, стал слева от нас. Увеличив скорость, догнал нас самолет летчика Пономаренко с красной тройкой. Слева подошел Ищенко с красной пятеркой. Откуда-то снизу поднялся и стал в строй летчик Перегудов. Сверху спустился летчик Лавровский и, пристроившись, замкнул наше шествие, торжественное возвращение домой.

Так строем клина вся семерка и подошла к своему аэродрому.

* * *

Нас с командиром самолета вызвали к командиру части полковнику Лебедеву. Дело обычное: доклад о результатах полета. Развернув карту на столе командного пункта и вынув борт-журнал, я стал подробно докладывать о том, как мы летели, где били зенитки и ловили прожектора, как мы [7] заходили и куда попали бомбы. Говорить хотелось много, подробно, но полковник Лебедев на этот раз торопил меня. Заканчивая отчет, я высказал свое соображение по какому маршруту безопаснее летать и с какой стороны удобнее и безопаснее заходить на цель.

–  Хорошо, - сказал полковник, - это все учтем, но сейчас меня интересует другое. Как у вас дела?
– обратился он к Пусепу.

–  Нормально, - ответил Пусеп.

–  Как ваш самолет?

–  С десяток дырок в правой плоскости, а все остальное в порядке.

–  Так, хорошо.
– И обращаясь к инженеру части Анурову, полковник Лебедев сказал:

–  Сегодня же дырки на самолете залатать, все осмотреть и проверить.

Потом опять обратился к Пусепу:

–  Как у вас с моторами?

–  Моторы хорошие - не обижают, жаловаться не на что, - ответил Пусеп.

–  Как экипаж? Все ли здоровы и как работают?

–  Весь экипаж здоров и работает хорошо.

–  Так, прекрасно, - сказал полковник.
– Теперь всему экипажу сутки ничего не делать, никуда не ходить, одним словом, отдыхать. А завтра получите новое задание и приступите к подготовке.

–  Товарищ полковник, разрешите доложить, что лично у меня с отдыхом ничего не получится, - сказал я.

–  Это почему?
– спросил полковник.

–  Такой уж у меня характер, пока не узнаю задания, уснуть не могу. Буду сутки лежать и перебирать в мыслях все возможные и невозможные варианты нового задания. [8]

–  Ну, уж если на то пошло, придется сказать. Так вот, на-днях полетите в Англию, а оттуда возможно и дальше на запад. Больше сказать ничего не могу, завтра все уточним, а сегодня марш спать.

–  Товарищ полковник, разрешите еще один вопрос: в Англию полетим через Берлин?
– спросил я.

–  Это зачем же вам понадобился Берлин?

–  Да чтобы по пути парочку бомб потяжелее сбросить.

–  Нет, товарищи, на этот раз полетите без бомб и подальше от Берлина. Ну, все, спокойной ночи!

И повернув лицом к двери, полковник выпроводил меня из кабинета.

Выдержки хватило только на дневной отдых. Вечером того же дня почти все члены экипажа, крадучись, разными путями пришли к своему кораблю. Там были и бортмеханики Золотарев и Дмитриев, сейчас же деятельно взявшиеся за подготовку корабля к полету, и два наших лучших радиста, Муханов и Низовцев, приступившие к установке на самолете дополнительных антенн и приспособлению к ним антиобледенителей. Воздушные стрелки чистили и смазывали свое оружие, набивали патронами звенья.

Летчики Пусеп и Обухов, заняв свои пилотские места, давали указания о подгонке педалей, советовали, как лучше сделать освещение приборов и затемнение кабины на случай, если бы самолет попал в лучи прожекторного света.

Вторым штурманом был назначен Сергей Михайлович Романов. Вместе с ним мы ориентировочно наметили план своей штурманской подготовки. [9]

Не знаю, спали ли хоть немного наши борттехники, работа кипела у нашего самолета и поздней ночью.

Залатаны и закрашены дырки на плоскостях, следы нашего последнего боевого полета. Проверены и отремонтированы все четыре мотора. Обновлены некоторые приборы. Самолет ощетинился новыми антеннами. Проверены компасы, авиасекстанты, навигационные приборы и радиополукомпас. В задней большой кабине установлены кислородные баллоны.