И вот в 922 г. в столицу Булгар прибывает посольство халифа во главе с Ибн Фадланом (51, с. 121–148). Царь Альмуш, заручившись поддержкой халифа в противостоянии Хазарскому каганату, признаёт своё государство зависимым от Халифата. Ислам становится государственной религией большинства волжских булгар в отличие от ставших православными болгар дунайских. Во второй половине Х в. Волжская Булгария окончательно освободилась хазарской зависимости. Кроме столицы Булгара растут города Биляр, Жукотин, Сувар и другие центры ремесла и торговли. Налаживаются торговые отношения с Ближним Востоком, Китаем, Арменией, устанавливается прямой сухопутный путь с Киевом.

Одновременно с обретением независимости ухудшаются отношение с киевскими князьями. В 985 г. князь Владимир направляет войско во главе с дядей по матери Добрыней и конницей союзных огузов на Волгу, чтобы заставить волжских булгар платить дань. Поход для русов оказался неудачным. Добрыня рапортовал: «…Обутые в сапоги болгары дань давать не будут, надо искать лапотников».

Археологами выявлено более 2 тыс. булгарских памятников X–XIV вв. Среди них около 190 городищ и более 900 селищ. Письменные источники тех времён называют Волжскую Булгарию страной городов. Город Булгар, или «Великие Болгары» в русской терминологии, располагался на обрывистом берегу полноводной Волги в 30 км от впадения Камы. По размерам он был в три раза больше Парижа тех времён. В центре возвышался ханский дворец и Соборная мечеть. Имелись общественные бани с водопроводом, канализацией и централизованным отоплением, где горячий воздух по специальным ходам под полами подогревал их. Следует заметить, подобное отопление зданий отмечено было у гуннов в Южной Сибири ещё более двух тысяч лет назад [43] . В городе чеканится собственный дирхем.

Волжская Булгария стала крупнейшим производителем пшеницы, мехов, кожи, изделий из металла и других предметов. Сапоги «булгари» были известны всему миру. Город Булгар становится центром торговли между Востоком и Западом. Наивысшего расцвета Булгарская держава достигла в период царствования эмира Габдуллы Чельбира (1178–1225). Численность населения могла составлять 1,5–2 млн. человек. Сегодня потомками волжских булгар считают жителей Татарстана и Чувашии.

В XII в. обостряется соперничество за владение волжским торговым путём с Владимиро-Суздальским княжеством. Постоянная военная угроза вынудила булгар перенести столицу вглубь страны в город Биляр. Совершаются набеги как с одной, так и с другой стороны. В 1219 г. булгары захватили и разграбили Устюг, но уже в 1220 г. русскими разграблен Ошель и некоторые другие камские города.

Город Биляр, реконструкция. http://images.yandex.ru

Кроме военных столкновений с русскими князьями булгары постоянно подвергались нападениям кочевников. Поэтому города строились с защитными сооружениями, рылись глубокие рвы, возводились мощные крепостные стены. Военное искусство булгар оказалось достаточным, чтобы отразить нападение монгольского экспедиционного корпуса в 1223 г., после того как те разбили объединённое войско русских и половецких князей на р. Калка. Воины Чингисхана под стенами Биляра потерпели, может быть, единственное своё поражение. Болгары взяли большое число пленных, которых затем обменяли на баранов в издевательском соотношении 1:1. Этого им не простили, и в самом начале похода на Запад хан Батый в 1236 г. полностью разрушил столицу Биляр, после чего он уже не восстанавливался. Были захвачены и другие города Волжской Булгарии, а в 1240 г. как самостоятельное государство она прекратила своё существование, попав под власть Золотой Орды.

Лишь с распадом Орды здесь вновь рождается самостоятельное государство, известное в истории как Казанское ханство.

Многие современные исследователи, указывая на участие неславянских племён россомонов и славян-антов (полян) в этногенезе древних русов, «не замечают» гуннов: «…Потомки антов в IV в., победивших совместно с россомонами и гуннами готов, к началу IX в. имеют свой “каганат”, то есть суверенное государство с центром в Киеве и царя по имени Дир» (30, с. 303).

Ещё в VI веке Иордан писал о «вероломном народе россомонов», который помог гуннам в IV в. разбить готов, тем не менее в формировании древнего русского государства и даже в разгроме готов главными действующими силами теперь называют антов и их потомков. Что, мягко говоря, не совсем верно. То, что готы незадолго до пришествия в Восточную Европу тюркоязычных гуннов разгромили антов, уничтожив при этом десятки их вождей, истории известно, но упускается из внимания большинством исследователей. Россомоны также не не были главными силами, покончившими с владычеством готов в Причерноморье. Ими стали гунны, и вековое их присутствие не могло здесь не сказаться, в том числе не обошлось без них и формирование новых этносов! Плюс позже двести лет Тюркского каганата…

Имеет место и противоположная точка зрения, согласно которой именно тюрки являются основателями Киевской Руси (96). А Д. И. Иловайский, как уже отмечалось, вовсе относил гуннов и русов к славянским племенам. Называл гуннов славянами и Евграф Савельев (87). Подобное разночтение, вероятно, происходит из-за того, что история VII–IX вв. южнорусских степей слабо освещена не только в византийской историографии, где её народы называли скифами или сарматами, но и в других источниках того времени. Только в IX веке проявляется «Русь», громко заявив о себе нападением на Константинополь.

Со второй половины IX века начинают официальную русскую историю. О том писал в конце XIX века Д. И. Иловайский, сетуя на живучесть «варяжской» легенды происхождения Руси, почерпнутой из начальной летописи от 862 г.

«…Целый ряд почтенных тружеников науки потратил много учёности и таланту на то, чтобы объяснить, обставить эту легенду и утвердить её на исторических основаниях; напомним уважаемые имена Байера, Струбе, Миллера, Тунмана, Стриттера, Шлецера, Лерберга, Круга, Френа, Буткова, Погодина, Куника. Тщетно являлись им некоторые противники и с большим или меньшим остроумием возражали на их положения; каковы: Ломоносов, Татищев, Эверс, Нейман, Венелин, Кеченовский, Морошкин, Савельев, Надеждин, Максимович и др. В области русской историографии поле оставалось доселе за системой скандинавоманов; назовём труды Карамзина, Полевого, Устрялова, Германа, Соловьёва…» (40, с. 8, 75).