Шрифт:
Через два часа езды вдали показались снежные вершины главного Чуйского хребта, а еще через полтора часа мы были вблизи большого ледника Талдуры. Не дальше одной версты от ледника на левом берегу Талдуры есть небольшое возвышение, покрытое цветистым лугом, и тут же светлый ручей. Это самое удобное место для продолжительной стоянки, тем более, что недалеко стоят отдельные изуродованные лиственицы, а дальше дрова найти трудно.
Погода начинала хмуриться, хотя горы были еще открыты, и, боясь сплошного ненастья, я поспешил сделать несколько определений для ледника и вершин, заложив базу поперек долины, там, где среди ровных наносов гальки река протекает протоками. К вечеру пошел дождь, потом дождь со снегом, а скоро и чистый снег повалил большими хлопьями, и температура упала до 0°. Через каких-нибудь полчаса вокруг был зимний ландшафт: горы побелели до основания, наша поляна тоже была покрыта снегом, палатка провисла под его тяжестью и протекала. Положим, по ту и другую сторону долины поднимались еще высокие горы, но мы были все-таки на высоте 2 340 м, т. е. на высоте верхушки Алтын-ту, и удивляться снегу было нечего. Потом я убедился, что на такие снежные бураны в истоках Чеган-узуна нужно всегда рассчитывать. Впрочем на этот раз температура ниже 0° не опускалась, ночью поднялась до 1,5°Ц, а в 7 часов утра на другой день, когда начал рассеиваться туман, было даже 8°Ц.
2 июля выяснило, и хотя погода не была вполне безупречна, мы отправились к леднику и на лошадях проехали по сырому косогору вдоль всего нижнего течения ледника до Поворотной гривы, где с запада подходит меньший боковой ледник. Против этого временного стана, где еще можно найти сухие кустарники для того, чтобы сварить чай, мы с В. И. Родзевичем прежде всего установили пять вешек для определения быстроты течения ледника. В. И. Родзевич был у теодолита, а я, как более привычный ходок, пошел с вехами, взяв с собой двух проводников. Мы прошли таким образом ледник во всю ширину с цепью и намерили до 1 340 м. Ходьба вообще не трудна, и только около средних морен нужно перебираться через ледяные хребты; больших трещин в этой части также нет. Покончив с этим, мы начали съемку нижнего течения ледника и побывали на Поворотной гриве, чтобы полюбоваться на верхние потоки ледника и ряд вершин снежного хребта (рис. у стр. 128).
3 июля целый день продолжали съемку, частью с Поворотной гривы;частью с западного потока ледника выше слияния. К вечеру погода испортилась, и мы под градом и дождем едва успели выбраться с ледника засветло.
4 июля мы разделились на две партии. Родзевич заканчивал съемку, а я с Лобаревым и Матаем рискнули подняться на хребет возле горы Иик-ту. Оставив лошадей на Поворотной гриве, мы легко перешли западный поток ледника, направляясь к обнаженной россыпи между вторым и третьим потоками. Здесь ледник уже покрыт снегом, нога проваливается глубже колена, и необходима веревка. Трещин много, но все они покрыты снегом. Поднявшись на верхнюю снежную террасу, мы подвигались все время ощупью, пробуя впереди киркой. Где кирка упирается в лед, там конечно итти безопасно, но она очень часто проваливается в пустоту, и здесь нужно или делать большие обходы вокруг невидимых трещин, или переползать с большой осторожностью, ложась на снег. Поднявшись на вторую террасу, мы окружили большую снежную впадину по косогору и круто поднялись на третью террасу, ведущую к седлу. Здесь попадаются глубокие трещины, но льду уже нет; стены трещины состоят из белого тусклого фирна.
Постепенный подъем по сыпучему снегу приводит к верхней точке седла против Черного шпиля Иик-ту. С юга седло заставлено барьером из громадных скал, которые вертикальной щелистой стеной обрываются на юг к маленькому леднику речки Мен (приток Яссатера). По обе стороны его отходят два скалистых хребта с острыми шпилями, один от Иик-ту, другой от Близнецов. Их концы теряются в долине Яссатера, которая протянулась глубоко внизу с востока на запад. За ней холмистый хребет с обширными альпами, а еще дальше на юг протянулась гряда снежных вершин в верховьях Ак-Алахи за плоскогорием Укок. На наше счастье погода стояла ясная, но даль все-таки была в туманной дымке. Снежная гряда Укока с восточного конца начинается плоской, горизонтально усеченной вершиной, наподобие стола; к западу от нее тянется ряд острых вершин, также совершенно белых; между ними видны большие снежные поля и несколько ледников в истоках Алахи.
На седле мы пробыли целый час; за это время я сделал два фотографических снимка и наблюдение барометра, который показал h = 512 мм при t +6°Ц, что соответствует высоте 3 340 м. Вершины Иик-ту еще высоко поднимались над нашими головами, и с этой стороны они совершенно недоступны.
В 3 часа дня мы пошли назад и через два часа быстрой ходьбы были на Поворотной гриве, тогда как на передний путь потребовалось около четырех часов. На обратном пути на западном потоке нас ждала маленькая неприятность. В течение дня на нем скопилось много воды от быстрого таяния льда и снега; она выполнила впадину, по которой лежал наш путь, и нам пришлось сажен пятьдесят сделать по колено в воде, температура которой равна 0°. Башмаки, конечно, были полны воды, но эта ножная ванна не вызвала даже насморка.
Родзевич со своими людьми закончил съемку и проверил положение вешек. Таким образом наша работа на Талдуринском леднике была закончена, и на другой день мы отправились обратно к нашему большому стану на устье Джело. На обратном пути я обратил особенное внимание на [древние] ледниковые образования в долине Талдуры и нашел их в достаточном количестве (см. ниже).
5 июля исполнился ровно месяц, как мы выступили из Котанды; это число совпало с окончанием работ на Талдуринском леднике; по этим двум поводам решено было вечером устроить маленькую пирушку, которая протянулась за полночь, и, я думаю, угрюмые утесы, громоздившиеся над нашими палатками, впервые слышали русские хоровые песни и несмолкаемые разговоры по поводу недавних событий путешествия,
6 июля я спустился по долине Чеган-узуна верст на двадцать пять до устья р. Ак-кола, сначала левым берегом реки, а потом правым, хотя потом я убедился, что можно было бы пройти одним берегом. Горы около устья Ак-кола постепенно понижаются, переходя в округлые холмы и гривы, которые совсем пропадают, выходя в Чуйскую степь. Хвойный лес пропал еще выше Ак-кола, и нам для костра приходилось довольствоваться сухими сучьями белого тальника, обильно растущего на песчаной почве по берегам реки. В одном месте в тальниках я видел несколько штук маленьких чуйских зайцев, но охота на них была неудачна.
Молочно-белый Ак-кол в нижнем течении совершенно покоен и довольно глубок, -- брод мы нашли не сразу; по количеству воды он едва ли уступает Талдуре, а потому я рассматриваю его как самостоятельный исток Чеган-узуна. Руководствуясь цветом воды, а также снежными вершинами, которые я видел в верховье Ак-кола, я был уверен в нахождении там значительных ледников, но недостаток времени заставил меня воздержаться от экскурсии туда. Исследовать ледники Ак-кола и его притока Кара-ира мне удалось только в 1898 г. (см. ниже).