Проклятье.

Она, без сомнения, была пьяна. А когда люди были пьяны, они говорили всякую чушь, но они также говорили и правду. Мари, возможно, хотела его тело, но она определенно не хотела быть его старухой, несмотря на все ее милые сообщения, с помощью которых она пыталась наладить отношения.

— Твою мать! — взревел Хос, бросая телефон в бетонную стену клабхауса.

Телефон разбился от сильного удара, когда Ругер вышел наружу.

— Проблемы? — спросил он, вздернув бровь и переведя взгляд с телефона на Хоса.

Тот покачал головой.

— Никаких проблем, — ответил ему, умеряя свой гнев.

Он сделал свой выбор, отстоял свое мнение перед клубом. Отстоял до конца. Но Мари, черт возьми, так или иначе вернет ему эти пятьдесят штук.

— Решил, что пора купить новый телефон, вот и все.

— А что случилось со старым? — спросил Ругер спокойным голосом.

— Он сломался.

17 сентября — Наши дни 

Хос без тени сочувствия посмотрел на Джеффа.

Парень стоял на коленях в центре комнаты, со скованными за спиной руками, а Пикник стоял над ним с пистолетом. По его лицу стекала кровь – они хорошенько избили его, но не до такой степени, чтобы ему требовалась госпитализация. Всего лишь так, чтобы ему было по-настоящему некомфортно, и, стоит надеяться, чтобы до смерти напугать Мари.

Также он приобрел несколько новых шрамов, которые напомнят ему, что не стоит кидать Риперов.

— Интересно, сестренка собирается спасти тебя? — спросил Пикник у Джеффа. — На сей раз ты реально просчитался, сосунок. Разве ты не знаешь наш девиз? Кинешь нас, и мы кинем тебя в ответ.

— Мне жаль, — прошептал Джефф, сверкая дикими глазами за дрожащими веками. — Мне очень жаль, я не делал этого намеренно, вы должны дать мне еще один шанс.

— Сколько тебе нужно шансов? — потребовал ответа Хос. — Трудно сохранять невозмутимый вид, слушая твою болтовню.

Телефон Джеффа зажужжал на кухонной стойке, и Ругер взял его.

— Сообщение от Мари, — сказал он. — Она вышла из магазина и скоро будет дома.

— Ответь ей, — быстро произнес Джефф. — Пожалуйста, она в этом не замешана. Не позволяй этому произойти, просто скажи ей, чтобы не возвращалась домой еще в течение часа. Пусть это не станет ее последним воспоминанием обо мне.

— Заткнись, — сказал Пикник, звуча раздраженно.

Джефф заткнулся.

— Хоть вы, ребята, и сказали, что это – свалка, я не понимал, насколько все плохо, — прислонившись к стене и скрестив руки перед собой, заявил Ругер, когда осмотрел комнату. — Не могу поверить, что ты, сукин сын, позволяешь сестре жить в таких условиях, особенно учитывая, сколько денег мы тебе платили.

— Я дерьмовый брат, — пробормотал Джефф. — Я это знаю. Но не трогайте Мари, она ведь милая. Верно? Никому не вредите, это лишнее.

— О, я уверен, что она милая, — усмехнувшись, ответил Ругер.

Хос стрельнул в него мрачным взглядом, но это не заставило того замолчать.

Ругер улыбнулся ему.

— Ты не можешь рассчитывать, что мы не будем подъ*бывать тебя по этому поводу, Хос.

Хос пожал плечами, он, собственно, и не рассчитывал. Какой ужас. Пятьдесят штук вылетели за дверь ради женщины, которая даже не хочет его. Он провел рукой по волосам. По крайней мере, у него наконец-то появится возможность трахнуть ее.

За пятьдесят штук ее влагалищу лучше быть выложенным золотом изнутри.

— Она уже поднимается, — сказал Пейнтер со своего места у окна. — Несет пакеты с продуктами. Должен ли я помочь ей их донести?

Мужчины просто посмотрели на него, Пикник потрясенно покачал головой.

— Шутишь, верно? — спросил Ругер.

— Простите, полагаю, до этого я не додумался, — ответил Пейнтер.

У Хоса были сомнения на счет этого проспекта – все еще довольно молодой и такой зеленый. В данный момент он мог сказать, что ему потребуются годы, чтобы заработать верхний рокер. [28] Дверь открылась и Мари вошла в дом.

Она вскрикнула.

— Прости, сестренка, — приглушенно и ломано произнес Джефф.

Безумным взглядом Мари обвела комнату, на ее лице были написаны шок и неверие. Хос почувствовал, как его член стал тверже, и решил, что был гребаным извращенцем. Женщина была в ужасе, и не хотела его, но по-прежнему его возбуждала. Конечно, все, что бы она ни делала, возбуждало его.

Все, кроме бросания ему в лицо его предложения стать его собственностью. Гребаная сука и ее смс-сообщения. Он, может, пятьдесят штук за нее заплатил, а она заявила, что и миллиона было бы недостаточно?