При таком положении дела свет на национальность «Рюриковичей» может пролить анализ их имен. И здесь мы сталкиваемся с тем замечательным фактом, что один из Рюриковичей носил бесспорно славянское и безукоризненно образованное имя «Синеус». Аналогично образованные русские фамилии Белоусовых, Черноусовых и т. д. мы имеем и до сих пор.

Интересно, что мы имеем форму не Синеусов, а Синеус, т. е. ближе к прозвищу, как это было в древности. Все окончания фамилий на «ов» указывают, что прародитель этой фамилии был без этого окончания. Только немногие фамилии сохранили и в потомках неизмененную форму, например, Стрижиус.

Что Синеус имел славянское имя, говорит и то, что норманисты и до сих пор, несмотря на все старания, не могли подыскать среди скандинавских имен сколько-нибудь созвучного. Можно было бы предположить, что «Синеус» есть какое-то ославяненное имя, но самое большее что могут предположить норманисты для сравнения, это — Signiutr (Signj^otr). Сходство столь отдаленное, что поверить в него может только глубоко предубежденный человек.

Таким образом, мы имеем два доказательства: прямое и от противного. Прямое — имя Синеус и грамматически и в смысловом отношении в своем славянстве не вызывает сомнения. С другой стороны, среди скандинавских имен нет такого или похожего имени.

Это обстоятельство заставляет нас посмотреть на вопрос о «Рюриковичах» и с другой стороны, т. е. посмотреть, не были ли они варягами, но славянского происхождения.

Возьмем имя Рюрика; в транскрипции франкских летописцев оно передается как: Rorik, Roric, Rorih или Roricus. Заметим, что это делается учеными летописцами и современниками — имя во всех его вариациях начинается с ясного «Ро», но не с «Рю», «Ри» или «Ре» и т. д. В сагах же упоминается древнескандинавская форма: Hr^orekr, Hroerik, Hroerekr, Rorekr. Значит, ни в исторических, ни, так сказать, в доисторических источниках настоящего «Рюрика» нет.

Более того, Н. Т. Беляев (норманист!) пишет: «Имя это не принадлежит к числу распространенных в Скандинавии; наоборот, оно встречается сравнительно очень редко», и перечисляет всего трех Рюриков.

Томсен говорит, что это имя встречается нередко в шведских провинциях Упландии и Сюдерманландии (теперь!). Однако в сагах другие Рюрики не упоминаются, и весьма полный словарь Линда «Norsk — Islandska Dopnamu ock Finderade Namn Fran Medeltiden» упоминает только этих немногочисленных Рюриков (см. выше).

Это дало основание еще Гедеонову писать: «Для шведского конунга имя Hrarekr так же странно и необычно, как для русского князя имена Казимира или Прибислава». Н. Т. Беляев прибавляет: «…оно столь же необычно и в Дании».

Таким образом, факт большой редкости имени «Рорик» или «Хрорекр» установлен самими норманистами. От себя мы прибавим, что и те «Рюрики», которые перечисляют норманисты, недостаточно «доброкачественны». Достаточно привести цитату из Беляева: «Сопоставление этих двух цитат также показывает, как легко франкскому летописцу (в данном случае даже такому ученому и образованному лицу, как епископ г. Труа Пруденций) смешивать скандинавские имена Hroerek — Roric — Harekr — Horic — Eric».

Допустим, что в данном случае Беляев прав, что ошибается не он, а епископ Пруденций; в таком случае факт путаницы Рюрика с Эриком налицо. Если такой ученый человек ошибался, то какова цена «Рюрикам», упомянутым неучеными и тем более сагами, записанными несколько сот лет спустя после событий? Какая у нас гарантия, что и остальные два «Рюрика» не есть на самом деле «Эрики»?

Еще более невероятна метаморфоза имени — Harekr — Horic — Eric: «а» превращается в «о», «о» в «е»; наконец, Eric и Roric путаются.

В этой бестолковщине нет оснований слепо верить всем этим «Hroerekr»-ам и делать какие-то далеко идущие выводы, это — постройка здания на песке.

Нам кажется, что норманисты напрасно «хрерикризируют» нашу историю; есть и другой путь. Откроем Псковские летописи, 1941, с. 107; там под 1536 годом находим: «Тоя же зимы, месяца февраля в 27 быша Литва… под Себежем городком 20 000… и Ририка воеводу оубиша Ляцкого». Таким образом, в 1536 году, когда самое имя «варяг» давным давно исчезло со страниц истории, в Польше существовало имя Ририк.

Фонетическая близость Рюрика и Ририка совершенно очевидна, они отличаются слегка оттенком в выговоре одного звука. Недаром во французском алфавите буква «у» называется «игрек», т. е., в переводе: «греческое и». Эта буква передавала звук, средний между «и» и «ю», но ближе к «и», поэтому французы и назвали ее греческим «и».

Эта двойственность звучания давала основание для начертаний в летописях: «Скифия» и «Скуфия», «кир» наряду с «кюр» и даже «кур».

Интересно, что в Ипатьевской летописи под 1194 годом мы наряду с именем Рюрика два раза находим имя Кирилл в начертании «Кюрил». Отсюда ясно, что если он транскрибировал Кирилл в Кюрилл, то его Рюрик в другой огласовке будет Ририк.