Таким образом, если в своих «беседах» Фотий не договорил, о каких варварах идет речь, то в своем послании патриархам он ясно и точно назвал их Русью, и эта Русь была Киевской, ибо только с ней Византия была в сношениях в течение многих веков.

Перейдем теперь к интересным подробностям упомянутого послания. Фотий сообщает, что та Русь, которая нападала на Царьград, незадолго перед этим подчинила себе соседние племена. Действительно, мы находим в летописи указание, что Аскольд и Дир, заняв Киев еще до похода на Царьград, воевали с древлянами и угличами.

Спрашивается: является ли это сведение Фотия полученным «post factum», т. е. после нападения руссов, когда имя их было на устах у каждого и когда на свет всплыло все, что о них знали, или Фотий знал это и до нападения, но не упомянул в речах, ибо это вовсе не шло к теме бесед?

Последнее предположение более вероятно, ибо Византия не только зорко следила за тем, что происходило в лагере соседей, но и принимала в этом весьма деятельное участие, главным образом натравливая одних на других. Поэтому победа киевских славян над древлянами и угличами не могла пройти не замеченной, и именно такой высокопоставленной особой, бывшей все время у кормила правления и интересовавшейся северными соседями кроме того с целью введения у них христианства. Значит, нарастающая мощь Киевской Руси была известна в Византии, но ей пренебрегли, пока не обожглись.

Таким образом, и в этом беглом замечании заключается подтверждение того, что Фотий все время говорит о Киевской Руси, а не о скандинавах, и, конечно, не о Тьмутороканской Руси, которая никаких своих соседей не подчиняла.

Фотий далее говорит, что руссы уже не проявляют духа жестокости и воинственности, что они живут в мире с Византией и даже, приняв к себе «епископа и пастыря», с большим старанием выполняют обязанности христиан. Из этого следует, что к 867 году конфликт 860 года был совершенно исчерпан. Был ли заключен договор после нападения, либо все вернулось само собой к состоянию «status quo ante bellum», сказать трудно, вероятнее, что мирный договор был заключен. И об этом мы находим совершенно определенное указание (Theophanes contin. De Michaele Theophili filio, cap. 9, р. 196, ed. Bonn 1838), что русское посольство посетило Царьград, очевидно, оно и имело целью возобновить прежние мирные отношения.

В свете этого сообщения странным оказывается известие (Theophanes contin. De Basilio Macedone, cap. 97, p. 342, ed. 1838), что преемник Михаила III Василий Македонец посылал на Русь послов с богатыми дарами с целью склонить их вождей к миру. Это посольство приурочивалось приблизительно к 874 году. Трудно поверить, что с 860 и по 874 год, когда к тому же в Византии сменилась династия, на протяжении 14 лет не было никаких договоров, прекративших конфликт 860 года. Что договор был заключен, видно и из окружного послания Фотия, и из свидетельства греческой хроники (см. выше).

Спрашивается: какой же конфликт имел в виду Василий Македонец в 874 году? Очевидно, произошел около 874 года новый конфликт, и его-то Василий Македонец и собирался ликвидировать. В самом деле: мы знаем, что имена Аскольда и Дира приводит только русская летопись; мы знаем, что она приурочивает поход их к «лету 6374», и знаем, что поход Аскольда и Дира окончился неудачей. Под 6375 годом мы находим указание, что Аскольд и Дир вернулись в Киев «в мале дружине» и «бысть в Киеве плач велий…» (Никоновская летопись и другие).

До сих пор принимали, что имена Аскольда и Дира относятся к походу 860 года, но русская летопись определенно связывает их с походом 866 года. Далее имеется полная неувязка: поход 860 года был весьма удачен, поход 866 года был неудачен, ибо «в Киеве бысть плач велий».

Выходом из затруднения является предположение, что было два похода: 860 и 866 годов, иначе мы должны принять, что некоторые русские летописи лгут все с начала и до конца о походе Аскольда и Дира, т. е. выдумывают несуществовавшие события. Для этого, однако, нет достаточных оснований: русские летописи могли быть неточны, что-то исказить, переврать они в силу разных причин могли, но выдумывать исторические события — совершенно невероятно. Одно дело — включить в текст народную побасенку вроде предания о белгородском киселе или Яне Усмошвеце, вырвавшем рукой кусок кожи из тела живого быка, а другое дело — сообщить о неудачном походе.

Затруднение легко разрешается, если мы вспомним, как мы это показали с безусловной точностью в одном из очерков выше, что первый русский летописец держался на первых страницах не византийского, а болгарского летоисчисления, при котором от числа лет «от Сотворения мира» надо отнимать не 5508, а 5500 лет.

Так как оригинальная хронология летописи велась «от Сотворения мира», то получаем дату неудачного похода Аскольда и Дира: 6374–5500 = 874 год. Это совершенно совпадает с данными греческой хроники, что Василий Македонец посылал в этом году послов на Русь мириться.

Теперь все неувязки устраняются, и события приобретают совершенно логическую последовательность, русская же летопись возвращает себе поколебленное доверие. Было два похода Киевской Руси на Царьград: 860 и 874 годов. Поход 860 года был при Михаиле III, кончился для руссов весьма удачно; имена его руководителей нам совершенно неизвестны. К концу царствования Михаила III (867 год) мирные отношения были совершенно восстановлены, что продолжалось и до 874 года, когда императором был уже Василий Македонец. В 874 году Аскольд и Дир в силу неизвестных причин предприняли поход на Византию; поход был неудачен, ибо корабли руссов были разметаны бурей, и самой войны, в сущности, не было; отсюда и полное умолчание о ней греческих хроник. Зато пострадавшая сторона (Русь) отметила это в своей летописи.